— Простите, остинора, я не могу вас пропустить.

Модели, все как одна, обернулись на меня с долей ужаса в глазах. Я умоляюще уставилась на них — они уже оказались на платформе.

— По какому такому праву вы не пропускаете ее? — Маргарита вернулась и вещала по ту сторону от терминала, так как его створки были закрыты.

— У меня приказ, — добил офицер и стал по стойке смирно.

— Я буду жаловаться! — воскликнула костюмерша и толкнула рукой механизм пропуска пассажиров. — Пропустите меня к ней, сейчас же!

Пассажиры за мной стали вслух выражать свое недовольство.

— Остиньора, ваш поезд отходит через пятнадцать минут, прошу вас, займите ваше место согласно купленному билету. Приятной поездки.

— А как же я? — моему возмущению не было предела. — Объясните мне, почему я не могу занять свое место по тому же принципу?

И тут глаза Марры неестественно округлились. Модели так вообще стали походить на засушенных окуней.

— Я объясню, — раздался до боли знакомый голос за спиной. Меня затошнило. — Благодарю, офицер. Можете продолжить досмотр пассажиров.

Ребенок совсем невыносимо задергался, я охнула и присела на чемодан. Вокруг сразу засуетились люди, у Марры вообще чуть не случилась истерика, а обладатель голоса не на шутку струхнул и рухнул передо мной на колени, с беспокойством заглядывая в лицо.

— Как ты смеешь? — не так грозно, как хотелось бы, проговорила я. Меня затрясло.

— А как ты смеешь уезжать от меня? — и голос дрожит, и горячие руки осторожно касаются живота, и малыш, словно почувствовав хозяина этих рук, немедленно прекращает возню.

На бежевую плитку упала тяжелая выстраданная слеза…

— Аля, не…плачь, — растерянно говорит Картер, а я вспомнила — раньше он сказал бы «не ной». Он почему-то терпеть не может говорить иначе.

— Ты же спрашивал, — всхлипнула я, — когда я последний раз плакала, как маленькая девочка? У тебя есть возможность лицезреть это воочию.

Он даже побледнел слегка, и замер.

— Ты уже не маленькая. И, — он коснулся щеки тыльной стороной ладони, смахивая слезы, — я на многое готов, чтобы никогда больше не видеть твоих слез.

Я рассмеялась.

— Не поверишь, я тоже. Уехать вот, например, на край земли, чтобы освободить нас обоих от обязательств.