- Я всё рассказал ей. Я позвонил и во всем признался, потому что понял, что был не прав.

- Но сначала ты ей солгал.

Макс кивнул в знак согласия.

- И очень об этом сожалею. – Потом он кинул короткий взгляд на сестру. – Мы оба сожалеем. Я и так знаю, что уже лишился её поддержки, которую ставил выше своих ценностей, но я просто больше не смог играть.

Пэгги медленно подошла к сыну, и когда её ладони коснулись его лица, он ощутил, что нервничает, как самый настоящий мальчишка. Мнение матери всегда было для него первоочередным и чем-то непередаваемо бесценным.

- Ты не знаешь, какой ты замечательный, Максимилиан. – Она ласково погладила его по прохладным щекам. – Этот обман был совсем ни к чему. Ты с легкостью доказал бы Розмари Браун, что ты именно тот, кто ей нужен, а главное, что на тебя можно положиться. Я понимаю твоё желание сделать всё для того, чтобы сохранить дело нашей жизни, но это не стоит тех жертв, на которые ты хотел пойти ради него.

Макс накрыл ладони матери своими руками, после чего спустил их к своим губам и медленно поцеловал, прикрыв глаза. От неё пахло её фирменным ягодным пирогом, а от её рук веяло бесконечной нежностью, которую она ежедневно отдавала ему и Дженнифер. Стоя вот так вот, рядом с ней, он снова ощущал себя двенадцатилетним пацаном, нуждающимся в маминой защите и ласковых руках, успокаивающих его после телесной боли, которую причинял ему его отчим.

Уже не отец.

Давно не настоящий.

А теперь и вовсе чужой человек, с которым его не связывало ничего, кроме болезненных воспоминаний. И эту связь он был готов с легкостью порвать.