— Алина смыла бы пудру. Она гораздо умнее, чем ты считаешь.

— Честно говоря, доктор получил бы то, что заслужил.

— Шестаков не очень приятный человек: он курит гашиш, меняет женщин, поклоняется Шиве, выращивает в бутылях гомункулов и мечтает создать Голема. Искусственного человека из глины, как Господь сотворил из праха Адама. Можно осуждать его за похоть, гордыню и одержимость, но…

— Ты его оправдываешь? — поразился Лавров. — После всего, что он сделал?

— Он не убийца…

— Это потому, что ты осталась жива? Но другим повезло куда меньше. Тебе их совсем не жаль? Мол, такова судьба, и нет смысла бороться с роком?

— Шестаков не убивал ни свою жену, ни Машу Рамирес, ни Эрну.

— Скажешь, что и тебя он не убил бы? Просто помахал бы над твоей головой железной палкой и не тронул?

— Меня он как раз мог убить… но не успел.

— Когда исчезла Найда? — вдруг спросил сыщик. — Перед тем, как Шестаков проник в дом?

— Гораздо раньше.

— Значит, Алина не только открыла сообщнику дверь, но и предварительно позаботилась, чтобы собака своим лаем не помешала осуществлению его плана? За Найду я сверну шею этой «богине Кали»! И вы меня не остановите! Что она сделала с собакой? Отравила?

— Санта увел Найду к соседке, у которой он берет молоко, и попросил спрятать животное на денек.

— Санта?

От изумления у Лаврова отвис подбородок. Неужели верный слуга продался сумасшедшему доктору и его чокнутой подружке?

— Я сама велела ему увести собаку, — добавила Глория. — Найда могла поднять шум и спугнуть Шестакова. Тогда все пришлось бы начинать сначала.

— Что начинать? Что?!

— Мы должны позволить делу идти своим чередом. Иначе любые мои объяснения ты сам же назовешь домыслами.

— Не понял. Ты предлагаешь позволить убийце убивать?

— Пока что никто больше не убит. Но мы представим Шестакова мертвым. Алину будет легко убедить в этом. Она уверена, что ее удар ножом достиг цели. Доктор упал, как подкошенный, пролилась кровь… До того, как Рябов напал на Алину, она успела это увидеть.