Она наклонилась и снова его поцеловала.

– В таком случае, – дышать стало трудно, потому что он опять занялся ее грудью, – думаю, я сделаю исключение и послушаюсь.

Рик со смехом приподнялся на локтях и смотрел, как она соскользнула с него и принялась возиться с джинсами.

– Рад, что ты такая сговорчивая.

– Ну, ты сам виноват. Не могу устоять перед твоим мощным комплектом.

– А не перед мошной?

– Нет. – Саманта расстегнула штаны и стала стягивать их, а Рик, помогая, приподнял бедра. – Только перед этой мощью.

Он сбросил туфли, а она отправила его джинсы и боксеры на кресло. Вопреки сидячему образу жизни он все еще оставался в форме – живое, дышащее, чертовски сексуальное произведение искусства. И несомненно, целиком принадлежит ей.

– Иди сюда, – потянул он ее к себе.

– Ты распалил меня, – прошептала Саманта, обхватив его член, – теперь твоя очередь.

– Я всегда распален рядом с тобой. – Рик поцеловал ее, медленно и глубоко, и одновременно перекатил их так, чтобы она оказалась снизу. – Стоит тебе лишь войти в комнату, или улыбнуться, – продолжил он, двигая бедрами и проскальзывая в нее, – засмеяться, или нахмуриться, или...

– Я поняла, – сказала Саманта, прикрыв его рот ладонью. Направляя, она скрестила лодыжки на его бедрах, и он начал погружаться медленными глубокими толчками.

– Я очень клевый.

– Ты более чем клевый. Ты… невероятный.

Синие глаза удерживали ее взгляд, пока он двигался в ней. Сегодня Рик был таким… чувственным, что в его глазах можно было утонуть. Серьезные разговоры, уничтожение ее дежурного рюкзака, настойчивые убеждения заняться садом, ланч с Кейти да еще эти беседы о детях – и все равно она не могла вообразить ничего лучше этого. События последних дней в ее сознании смешались с возбуждением, удовольствием и воспоминанием – воспоминанием о том странном разговоре с Доннером, когда он заявил, что Рик пляшет вокруг, готовя ей что-то…

– О боже! – выдохнула Саманта, содрогнувшись от разрядки, которую получило тело, пусть мозг и заклинило.

– Вот это мне нравится, – прошептал Рик и ускорился, пока не задрожал и сам, а после опустился на нее.