– Сэр, вам сюда нельзя. Покиньте отель.

Лопес обернулся через плечо и, вытянув шею, не сводил глаз с Лондон, пока охранник не дотащил его до эскалатора. Лондон тяжело вздохнула. Даже в туалете покоя нет! Все, хватит с нее притворства, и фальшивых улыбок, и навязчивых репортеров… и подозрительных записок. Папа умер всего месяц назад, и скончался он от естественных причин. Лондон достала из сумочки телефон и набрала номер водителя.

– Теодор, я выхожу. Встретишь у черного хода. Через главный идти не хочу.

– Опять папарацци донимают, мисс Брэк?

– Не то слово.

– Выезжаю.

Войдя в банкетный зал, Лондон отыскала кузена. Тот рассказывал пикантную историю о своих похождениях и, как всегда, нагло преувеличивал. Лондон поманила его пальцем, и Найлз покинул восторженную публику.

– Все, уезжаю. Люди и так восхищаются моим самообладанием: всего через месяц после смерти отца вышла в свет.

– Да еще после такой внезапной смерти.

Тут что, все сговорились? Расправив плечи, Лондон произнесла:

– У папы было больное сердце.

– Однако благодаря дорогостоящему лечению он оставался в неплохой форме.

– Это ты подбросил записку, Найлз?

– Какую записку? – Брови удивленно взлетели вверх. – Ты о чем?

– Да так, ни о чем. Не обращай внимания.

Впрочем, Найлз в любом случае не признается.

Следует взять его на заметку. Лондон обвела жестом шумный зал:

– Пожалуйста, произнеси за меня речь. Объяви победителей аукциона, поблагодари гостей за то, что пришли, и все в таком духе.

– С удовольствием, милочка.

Лондон резко развернулась на каблуках. Возле гардероба она едва не врезалась в Банни Харрис. Старушка висела на руке молодого человека, едва вышедшего из детского возраста. А вот мужчины в темных очках поблизости не было.