– До того, как ты пустила все псу под хвост, – уточнил Дэйли. – Кто тебя тянул за язык, когда ты несла всякую чушь насчет якобы мнимого СВДС, загадочной смерти ребенка президентской четы и душевного состояния первой леди? Себе, любимой, скажи спасибо. Сама заварила эту кашу, вот теперь и расхлебывай.

– Ага, а кто учил меня всяким журналистским приемам? Скажешь, не ты?

– Между прочим, я учил тебя делать репортаж на основе фактов, а ни домыслов. Но, похоже, только зря тратил время. Ты так ничему и не научилась. – Дэйли помолчал, пытаясь отдышаться. – Хочешь вернуть прежнюю жизнь, детка? Отлично. Собирай вещички и сматывайся из моего дома.

– Может, я так и сделаю. Мне уже осточертела твоя убогая гостевая комната! Осточертела ванная, которую приходится делить с двумя неряхами, которые вечно забывают повесить мокрое полотенце или опустить за собой сиденье для унитаза! – Она с грохотом отодвинула стул и поднялась на ноги. Мне осточертели и вы двое, и эта дурацкая игра, в которую мы играем, – возмущенно бросила она. – Она глупая и опасная. Да и вообще, все это пустая трата времени. Так что я, кажется, приняла первое в своей жизни разумное решение. Я постараюсь вернуть свою жизнь. А вы двое катитесь ко всем чертям. Делайте что хотите!

Повернувшись к ним спиной, Барри захлопнула за собой дверь.

Какое-то время на кухне воцарилась неловкая тишина.

– Здорово же ты ее разозлил, – наконец растерянно пробормотал Грей.

Ответом на это был хриплый вздох Дэйли.

– Да, похоже, я слегка переусердствовал. Ей ведь и без того здорово досталось, а тут еще я на нее насел. Ладно, пойду попробую с ней поговорить.

– Думаю, не стоит. Что-то она хандрит, верно? Может, у нее это самое… критические дни? Пусть немного остынет. Потом я сам с ней поговорю.

– Ты ведь ее трахнул, верно?

– Это случилось всего один раз.

– Всего один? Серьезно?

– А ты что, записываешь за нами, что ли? – окрысился Грей.

– И какие у тебя планы насчет нее?

– У меня принцип – никаких планов, когда имеешь дело с женщинами.

Холодные голубые глаза Грея стали похожи на кусочки арктического льда. Но даже его колючий взгляд не мог помешать Дэйли высказать все, что у него на душе.

– Иногда мне хочется ее придушить. Но я люблю эту девочку, как родную дочь. И не допущу, чтобы она страдала. Из-за тебя или из-за этой истории, не важно. Может, она права, и действительно стоит выкинуть эту дурь из головы и жить, как все люди?

– Помнится, неделю назад ты не считал это дурью, – заметил Грей.