Но она изменила всё.

Теперь сожаление стало его постоянным спутником, и мысли о том «что если» могли свести его с ума, когда он поддавался им надолго. Что если бы он остался и поговорил с ней… возможно, пригласил бы её на ужин несколько месяцев назад, когда она подверглась нападению в суде? Он почувствовал притяжение к ней уже тогда, ещё даже не зная её имени. Она подняла на него свои чистые голубые глаза, её щёки были бледными, в волосах запутался солнечный свет — и по его телу как будто прокатился электрический разряд.

А сейчас уже было слишком поздно. Она принадлежала другому. И не просто другому.

Его брату.

Кейд слишком долго ждал, когда Блейн найдёт кого-то, с кем будет счастлив, по-настоящему счастлив, чтобы теперь его этого лишать. Блейн был хорошим человеком. Он о ней позаботится. Всё то, что Кейд сказал Кэтлин ранее, было продиктовано его собственной злостью и безнадёжностью, потому что вопреки всем его надеждам на обратное, Блейн действительно любил её и собирался на ней жениться.

Кейду нужно было просто найти способ с этим жить.

С тяжёлым вздохом он вышел из машины. Ему следовало извиниться перед Кэтлин, поздравить Блейна, а потом убраться к чертям из города до тех пор, пока не придётся вернуться.

Смотреть, как она будет идти к алтарю… в руки другого. Нет ничего проще.

Точно.

Кейд прошёл через заднюю дверь на кухню. Его шаги оставались бесшумными без осознанного усилия с его стороны. Это являлось его второй натурой — быть тенью среди теней.

Кэтлин, наверное, уже спала, но через дверь в библиотеку просачивался свет — значит, Блейн всё ещё не ложился.

Вскоре Кейд увидел, что оказался прав. В офисной одежде, но без пиджака и галстука, Блейн сидел на диване перед потухшим камином, оперевшись локтями на колени. В одной руке он сжимал стакан с янтарным спиртным, а другой держался за затылок, устремив взгляд в пол. Единственным звуком, нарушавшим тишину, было тиканье фамильных часов, стоявших в углу.

Кейд нахмурился. Он всегда остро чувствовал настроение брата и знал, что в таком состоянии Блейна можно было найти нечасто. Возле него стоял почти пустой графин, заставивший брови Кейда удивлённо взметнуться вверх. Да, Блейн пил, но прошло много лет с тех пор, когда он позволял себе напиваться.

В этот момент совершенно неожиданно Блейн запустил стакан в камин, и хрусталь со звоном разбился о камень. Теперь уже Кейд начинал по-настоящему беспокоиться. Это было совсем непохоже на Блейна.

— Продолжай в том же духе и Мона устроит тебе разнос, — протянул Кейд. — Это любимый хрусталь твоей матери.