Ей нужна помощь. Нужно добраться до Томаса Шреддера и Кори Харпер. Они оставались здесь же, только внизу, в холле. До них недалеко, совсем близко. О Господи, они ведь тоже пили этот кофе с ликером! И Дэвид пил, а он еще и поехал на машине. Нужно выяснить, в сознании ли Томас и Кори. Она должна добраться до их комнат и узнать. Она сможет!

Салли упала с кровати и покатилась по полу. Она. чуть-чуть полежала на спине, уставившись в потолок — по всему его периметру протянулся прекрасный лепной карниз. Были тут даже херувимы — непременный атрибут викторианской эпохи — эдакие пухлые голенькие малыши, которые смотрели на нее из всех четырех углов, держа арфы и цветы.

Она должна двигаться! Салли заставила себя встать на четвереньки. В какой комнате поселилась Кори Харпер? Она точно ей говорила, но Салли никак не могла вспомнить. Ладно, не важно, она отыщет их обоих. Их комнаты должны быть где-то рядом, внизу. Салли подползла к двери. Совсем не далеко, нет. Ей удалось дотянуться до дверной ручки и повернуть ее, чтобы открыть дверь.

Коридор слева от нее простирался почти до бесконечности — темный, едва освещенный. А что, если в этом полумраке притаился тот самый человек, который подсыпал снотворное в кофе? Что, если он ждет, чтобы убедиться, на всех ли подействовало его зелье, и готов убить любого, кого оно не свалило? Салли покачала головой и исхитрилась подняться на ноги. Она усилием воли заставила ноги двигаться — понемногу, шаг за шагом. Это все, что ей нужно: просто выставить вперед одну ногу, потом другую… Она обязательно найдет Томаса и Кори. Наконец слева от нее показалась дверь. Номер сто четырнадцать. Салли постучала.

Ей никто не ответил.

Она попыталась крикнуть, но с губ сорвался только слабый шепот:

— Томас! Кори!

Она снова постучала. Снова в ответ — тишина. Салли повернула ручку. К немалому удивлению, дверь открылась. Открылась так быстро, что Салли споткнулась на пороге и влетела в комнату. Колени ее подогнулись, и она упала на бок.

— Томас! Кори! — окликнула Салли.

Собравшись с силами, она опять встала на четвереньки. В комнате горела только одна лампа — на прикроватной тумбочке. Томас Шреддер лежал на спине, широко раскинув руки и ноги. Он был без сознания. А может быть, мертв. Салли попыталась завизжать. Ей хотелось пронзительно крикнуть, но изо рта вырвался лишь слабый вскрик.

Она услышала шаги где-то позади. Ей кое-как удалось развернуться лицом к открытой двери. Может быть, это Джеймс? Может быть, с ним уже все в порядке? Но Салли не выкрикнула его имя — она боялась услышать, что это не он. Джеймс выпил целую чашку отравленного кофе, это никак не мог быть он. А кто мог — Салли даже боялась подумать.