– Ты меня погубишь. Но черт меня побери, если я могу себе помочь.
Он приподнялся, не отрывая глаз от ее зрачков, и начал входить в нее все глубже.
И это было невероятно, не только потому, что она была восхитительно тугой и шелковистой. Она такой была. Не только потому, что она отвечала в нужное время на каждое короткое быстрое движение и на каждое долгое скользящее движение. Она это делала.
Не только потому, что каждый раз, когда он почти выходил из нее, она ухитрялась ласкать кончик его пениса соблазнительными движениями, напоминающими танец живота, до тех пор, пока он уже не мог дольше терпеть и вынужден был снова погрузиться в нее полностью.
Не только потому, что ее руки ласкали его с безупречной интуицией. И не только потому, что, когда она кончила, он почувствовал каждое ее конвульсивное сжатие, но и увидел слезы в ее глазах, подтверждающие те всепоглощающие эмоции, которые были между ними.
Все это сыграло свою роль. Он ощущал себя крепче и сильнее, чувствовал каждую секунду их близости острее, чем когда-либо в своей жизни. И только потому, что каждый раз, когда он забывался в ней, она обнимала его голову, прижимала к себе и на вдохе произносила его имя так, словно это было самое дорогое слово в ее словаре.
– Хэйес.
Потом они оба долго лежали без движения. Наконец в его голове достаточно прояснилось, чтобы до него дошло: он кончил в нее, и они никак не предохранялись. Еще и поэтому ему было так хорошо. Он ни о чем не жалел и не пытался как можно быстрее оторваться от Эмори.
Когда он все-таки шевельнулся, он приподнялся на локте и посмотрел в ее лицо. Эмори сонно улыбнулась. Свободной рукой он поднял ее подбородок и поцеловал ее, не торопясь, соединяя свой рот с ее ртом, лениво и распутно.
Оторвавшись от ее губ, он сказал:
– Мне повезло. Тебя не так легко напугать.
– Мне тоже повезло.
– Но ты все еще в опасности, Док. Поэтому бойся. Но не меня.
– Я знаю.
– Никогда не бойся меня.
– Я не боюсь, – она запустила пальцы в его волосы. – Я не знаю всего, но одно я знаю наверняка. Ты не повинен в смерти восьми невинных людей.
Как гаснет мгновенно теплый свет фонаря, его душа снова стала темной и холодной.
Он оторвался от нее и перекатился на спину. Глядя в потолок, он ответил:
– Ты права. Только семеро из них были невинными.