— Но мне нужно…

— Считай, что это я тебе его слова передал.

— Ты видел Диму? — Уцепилась я за кулак, который вот-вот собирался соскользнуть со стола, Лёша сцепил зубы и на ладонь мою надавил так, что пальцы сами собой разжались.

— Я знаю его столько лет, что, поверь, могу отличить женщину, на которую ему плевать от любимой. А ни один нормальный мужик любимую не подставит.

— Я просто сказать ему хотела…

Лёша приподнял брови, всем своим видом изображая внимание, мяться пришлось недолго, потому как он, в отличии от Димы нянчиться действительно не собирался, встал и только услышав моё сдавленное покашливание пожелал остановиться и милостиво бросил взор.

— Мы вчера поссорились, и если ты сможешь, то передай, что я не права была. Он всё делал правильно… Скажи ещё, что люблю.

— Он знает. — Выдохнул Лёша напоследок, перед тем, как оставить меня в кабинете одну.

Наспех приняв душ и приведя себя в порядок, Лёша снова уехал, а я даже не могла сказать наверняка, вернулся ли он в тот раз ночевать.

Глава 19

Глава 19

Примерно так же проходила и следующая неделя. Телефон звонил не переставая, Лия его игнорировала и мне поднимать не советовала, Лёшу нельзя было поймать даже ночью, казалось, он теперь жил между офисом и СИЗО. В редких телефонный разговорах, когда он всё же поднимал трубку, говорил, что делает всё возможное, а всё невозможное оставляет адвокатам. Ещё через пару недель я услышала от него слово «залог», но надежды не оправдались и суд отказал. Потом… потом я наверно привыкла так жить. Как? Не знаю… толи без Димы, толи в понимании того, что я едва ли могу чем-то помочь, а может, привыкла к тому, что меня никто в эти дела не посвящает. Я жила Ванькой. Наверно в этот момент мне обязательно было жить ради кого-то, занимать своё время, отдавать свою любовь. Оказывается, человек грустит, когда его чувства остаются невостребованными. А мне грустить не приходилось. Такого деятельного мальчугана стоило ещё поискать. Он уже начал ползать, стаскивать всё, до чего дотягивался, продолжал слюнявить края журнального столика, диванные пледы, любые выступающие края предметов. Любил поесть ночами, а так как грудное молоко у меня так и не появилось, то приходилось вставать, чтобы делать смесь. В общем, времени на глупости у меня не было. Я училась жить без мужа. Надеялась, верила, ждала, но уже училась жить без него.

Глупости нашли меня сами. Причём как-то неожиданно и не организованно. Близился конец февраля, следствие к тому времени шло уже почти два месяца, а я всё так же жила у Лии и Лёши. Рядом с ними мне было легче и спокойнее, к тому же, возвращаться в пустой дом не хотелось. Не хотелось видеть и людей, который совсем недавно нам улыбались, а потом вдруг позвонили и сказали, что работать и далее не намерены, то есть уволились без объяснения причин. А мне и не нужны были объяснения, всё и так ясно: кто боялся, кто-то считал себя выше этого, кто-то просто не собирался ждать с моря погоды. Спокойно отреагировал только Кречетов. Так разве же кто-то ожидал другого? Егор Владимирович основную часть времени проводил в нашем доме, а при каждой необходимости мне куда-либо выехать, сопровождал. Пусть даже пешком и в магазин. Наверно это были личные поручения моего мужа…