– Ты знаешь, я не могу.

Несколько мгновений он молчал.

– Я достану тебе пистолет. Ты умеешь стрелять?

– Да, Игорь меня обучал. А сейчас извини, мне надо срочно ехать в банк.

– Я с тобой.

– Ты что, нам нельзя появляться вместе. Если нас увидят люди Твердохлебова, нам обоим каюк. Лучше достань мне пистолет как можно скорей. И побольше к нему патрон.

Когда Анжелика появилась в банке, то сразу почувствовала какую-то странную окружающую ее атмосферу. Все было вроде как обычно и все как-то не так. Люди хотя и приветливо здоровались с ней, но при этом многие почему-то отводили в сторону глаза, как люди с нечистой совестью. Ее охватила неясная тревога; только с этой стороны ей не хватает удара.

А потому первым делом она попросила зайти к ней Чистякова. Он с ней поздоровался и, как подумала она, по крайней мере, он не отводит от нее взгляда.

– У меня такое чувство, что в банке что-то случилось. Хоть ты мне, Саша, объясни, что тут творится?

– То, что и следовало ожидать, – вдохнул Чистяков. – В твое отсутствие Зернин развил бурную деятельность. Явно по его инициативе его друг и сообщник Котляр стал собирать подписи акционеров для созыва внеочередного общего акционерного собрания.

– А цель собрания – сместить меня с моего поста, – уверенно предположила Анжелика.

– Что ж еще, – подтвердил Чистяков. – Это для них сейчас главная задача.

– И многие подписали?

– Довольно многие. Зернин втихомолку сулит всем, если тебя сместят, кисельные берега и молочные реки. И многие на это клюют.

– Что же мне делать?

– Пока ты его не уберешь из банка, свои интриги он не прекратит, – убежденно произнес Чистяков.

– Легко сказать, он банкир от бога. Игорь не очень его любил, но очень ценил. Я знаю, он был бы недоволен моим решением. С Зерниным тяжело, но без него будет еще тяжелей.

– Тебе решать, я лишь высказал свою точку зрения.

– Спасибо тебе за нее, Сашок. Но сейчас не время избавляться от Зернина. Кто знает, пока он будет собирать свое акционерное собрание, может быть, вернется Игорь.

– У тебя есть какая-то информация? – с надеждой спросил Чистяков.