— Мэг? — голос Ларк звучал странно…
— Ты не поверишь, я только что собиралась тебе звонить. Все… в порядке?
— О Мэг! — сестра вздохнула, как будто переводя дух. Мэг знала, что это признак горького отчаяния. — Мэгги!..
— Ларк, малышка, ну давай, скажи мне, просто скажи.
— Мэг… Этан…
— Ну же… — Мэг приготовилась услышать, что Этан обо всем рассказал Ларк.
— Он мертв.
— Что?
— Этана убили. Сегодня утром. Жанин нашла его в мастерской. Перед печами. Кто-то воткнул раскаленный понтий[1]… — Ларк запнулась, — ему в сердце, — внезапно окрепшим голосом добавила она.
— Нет…
— Люсинда была в мастерской. Когда ее схватили, она сидела, сжавшись в комок, в углу, сжимая в руках прут. Ее арестовали.
— Ларк…
— Мне нужно идти. Так много надо сделать…
— Я приеду, как только смогу.
— Мэгги, — заплакала Ларк, — мне страшно. Я так…
— Я уже еду, малышка, — сказала Мэг.
В этот момент в унылом небе сверкнула молния, прогремел гром и на Манхеттен обрушился ливень. Мэг всегда защищала сестру. Какая бы опасность не угрожала Ларк, будь то привидения в темноте или родители, дерущиеся поздно ночью на кухне, Мэг всегда была рядом и находила слова утешения. И сейчас, в панике и с нарастающим чувством нереальности происходящего, Мэг снова пообещала Ларк, как обещала в детстве:
— Все будет хорошо.
Произнеся эти слова, Мэг почувствовала, что прозвучали они неубедительно и безнадежно.