В общем, шумиха была настолько неприятная, насколько представляла Грейс. Оставалось только радоваться, что не хуже.

– Скоро все это закончится? – спросил Генри.

Если бы Грейс хотя бы примерно знала ответ на этот вопрос…

– Главное – помни, все будет хорошо.

– Ладно, – произнес Генри. Сказал он это решительно, но не убежденно.

– У меня была одна клиентка, – проговорила Грейс. – И у нее случилось несчастье…

– Какое? – вполне закономерно поинтересовался Генри.

– Ее сын был тяжело болен. Страдал шизофренией. Знаешь, что это такое?

С верхней ступеньки Шерлок попытался взобраться Генри на колени. Мальчик рассмеялся и подхватил его на руки.

– Это когда человек сумасшедший?

– «Сумасшедший» – неправильное слово. Он был очень болен. У него была очень серьезная душевная болезнь.

– Это и было несчастье?

– Да, и это тоже, но я говорила о другом несчастье. Болезнь привела к тому, что сын этой женщины умер. Ему было всего девятнадцать или двадцать, около того.

– Не знал, что от этого умирают.

Грейс вздохнула. Не хотелось бы вдаваться в подробности, но похоже, что придется.

– Из-за болезни он совершил самоубийство. Это и было несчастье. Конечно же моя клиентка, его мать, очень сильно горевала. Ее нужно было как-то утешить, сделать так, чтобы она смогла примириться со случившимся. Однажды эта женщина сказала: «Теперь это будет первое, что обо мне скажут, когда выйду из комнаты». И я подумала – да, это правда. Но мы ничего не можем поделать с тем, что люди говорят про нас в наше отсутствие. Мы ведь не можем за этим проследить. Не стоит и пытаться. Лучше всего просто… пока ты в комнате, делать то, что считаешь нужным, и не думать, что о тебе будут говорить, когда из этой комнаты выйдешь. Что бы ни происходило, – неловко закончила речь Грейс.

На Генри ее рассуждения, похоже, особого впечатления не произвели, да это и понятно. Что такого сказала Грейс, кроме набора абстрактных слов? И вообще, двенадцатилетние мальчики смотрят на жизнь совсем по-другому, чем их матери среднего возраста. К тому же Грейс и сама толком не знала, что с ней сейчас происходит. До недавнего времени Грейс размышляла только о том, что подумала, сказала или сделала, а не о том, как себя чувствует. Мало того – значительная часть того, что подумала, сказала или сделала Грейс, была одинаково неприятна. Но сейчас Грейс просто сидела на террасе вместе с Генри и смотрела на знакомое с детства озеро, а еще они оба гладили не слишком чистую гончую родом из Теннесси. И во всем этом ничего неприятного не было, даже наоборот. А Генри? Разве у него все плохо? Учитывая все обстоятельства, можно сказать, что нет. Хорошо, пусть эта история будет первым, что начнут обсуждать люди, как только они выйдут из комнаты. Что и говорить, перспектива не самая радостная. С другой стороны, ничего с этим не поделаешь, и при мысли, что даже пытаться бесполезно, Грейс испытала облегчение.