Джек пыталась говорить ровным голосом. Она
– Ты же сама знаешь: то, что между нами было здесь, – это не просто секс.
– Почему ты пошла на такой риск, почему позволила себе близость со мной?
– Сначала я просто шла по твоим зацепкам. Я знала, что ты постоянно на связи с ОЭН, что тебе приходит информация о передвижениях Оуэнса. И я не ожидала столкнуться с тобой лицом к лицу. Но когда это случилось, воспоминания взяли верх. Я потеряла рассудок, я утратила способность мыслить здраво.
Джек сделала неуверенный шаг навстречу Кэссиди. Слишком сложно было говорить с ней на таком расстоянии. Невозможно было спокойно смотреть, как на лице Кэссиди сменяли друг друга гнев, сомнение и обида. Джек так хотела подойти к ней, обнять и молить о прощении. Извиняться, захлебываясь рыданиями, за ложь, за весь этот чудовищный обман и за то, что позволила ей влюбиться в себя. Джек готова была отважиться еще на один шаг вперед, но увидела, что Кэссиди крепче сжала пистолет.
– Я позволила себе иллюзии, что можно было украдкой побыть это время с тобой, – прошептала Джек. – Чтобы хранить эти воспоминания, как сокровище, когда придется вернуться к своей пустой жизни, в свою уродливую действительность, понимаешь? Я не хотела, чтобы так вышло, Кэссиди. Я никогда не хотела использовать тебя или причинить тебе боль. И сейчас не хочу! Я и помыслить не могла, что оставить тебя будет больнее, чем самое страшное, что мне пришлось пережить. Теперь, мне кажется, я бы с легкостью прошла через все то, что было.
– Хватит ломать комедию, Джек, – в голосе Кэссиди звучала боль.
– Даже если ты не веришь моим словам, – Джек рискнула сделать еще шаг к Кэссиди, – я умоляю тебя, не смей сомневаться в моих чувствах. Может, у меня и были причины выдумать все остальное, но это… к чему мне лгать об этом? Что я получаю, признавшись, что люблю тебя?
– Да ты все что угодно готова сказать, лишь бы остаться в живых. И, похоже, у тебя это получилось, – произнесла Кэссиди упавшим голосом.
Джек сделала еще шаг вперед, между ними оставалось не больше полуметра. Она видела, что в глазах Кэссиди были слезы, видела, как та боролась с собой, пытаясь сдержать рыдания. Мысль о том, что она причинила Кэссиди боль, была для Джек невыносима. Как можно было стоять и смотреть на Кэссиди в таком состоянии, когда безудержно хотелось обнять ее.
Сжав кулаки, она бессильно всплеснула руками и отвернулась.
– Думаешь, я поверю, что ты меня любишь? – наконец, проговорила Кэссиди. – Ты, кроме себя, никого не любишь, именно поэтому ты достигла совершенства в самосохранении.