Как только граф вернется в замок, я непременно должна показать ему это.

Чем больше я думала о дополнительном фрагменте стенной росписи, тем более значительным он мне представлялся. Я старалась сосредоточиться в основном на этом — прочие мысли навевали тоску. Женевьева избегала меня. Каждый день она выезжала верхом одна, и никто ей не препятствовал. Нуну заперлась у себя в комнате, перечитывая, как мне показалось, ранние дневники в тщетной попытке вернуть к жизни те мирные дни, когда у нее была более приятная воспитанница.

Я беспокоилась за Женевьеву, вполне допуская мысль, что Клод права и в нынешней ситуации есть и моя вина.

Я вспомнила нашу первую с ней встречу, вспомнила, как она заперла меня в каменном мешке, как еще до этого она пообещала познакомить меня со своей матерью, и повела меня к ее могиле, а там объявила, что мать была убита… ее собственным отцом.

Наверное, именно эти воспоминания привели меня на кладбище де ла Таллей.

Я пошла к могиле Франсуазы, еще раз прочла ее имя на странице раскрытой мраморной книги, а потом стала искать могилу дамы с портрета. Она должна была находиться там.

Ее имени я не знала, знала лишь то, что она была графиней де ла Талль, но так как в юности она была любовницей Людовика XV, я догадалась, что дата ее смерти должна приходиться примерно на вторую половину восемнадцатого столетия. Вскоре я обнаружила могилу некоей Марии-Луизы де ла Талль, скончавшейся в 1761 году. Несомненно, это и была дама с портрета, и когда я подходила к украшенному скульптурами склепу, моя нога наткнулась на что-то. Я посмотрела вниз и не поверила собственным глазам: внизу я увидела крест, похожий на тот, что ранее обнаружила в крепостном рву. Я наклонилась и увидела обозначенную на кресте дату. И буквы. Я встала на колени и прочла: «Фидель, 1790».

То же имя! Только дата другая. Собаку похоронили во рву в 1747 году. У этой собаки было то же имя, но другая дата смерти. Этот Фидель умер, когда мятежники штурмовали замок, и молодой графине пришлось бежать, спасая не только свою жизнь, но и жизнь еще неродившегося младенца.

Несомненно, в этом была какая-то тайна! Я поняла это, стоя там. Тот, кто рисовал вокруг собаки ящик, похожий на гроб, и писал слова «Не забудь меня» на картине, пытался всем этим что-то сказать. Но что?

Итак, на кладбище я наткнулась на вторую могилу Фиделя, и дата смерти должна означать что-то важное. Я опять опустилась на колени и стала внимательно рассматривать крест. Под именем Фиделя и датой были начертаны еще какие-то слова.

«Не забудь»… разобрала я, и сердце мое заколотилось от волнения, поскольку надпись была такой же, как и на картине.