– Мне надо подумать. До конца плавания у нас есть время.

– Пойми, Андрюша, в любом случае ты не сможешь больше нас вести. Ты потерял веру. Не знаю, почему так произошло, но это факт.

Шаронов снова кивнул головой. Он думал о том, что так трудно определить, когда человек теряет веру, а когда ее обретает. Но еще трудней отличить одно от другого.

– Я обязательно тебе скажу о своем решении, – произнес он.

89

Филипп сидел у Марины уже два часа. И она не знала, как себя вести. Все было более, чем странно. Они не занимались любовью, а просто обнимали и гладили друг друга, как маленькие дети. Марина же боялась, что в любой момент может заявиться Шаповалов. От одной этой мысли у нее начиналась дрожь в коленях. Как бы она хотела остаться одной, она все сильней ощущала себя игрушкой в чужих руках. Даже в таких нежных и любящих, как у Филиппа. И вообще странный парень и странные отношения. Если они все же поженятся, как она должна себя вести, учитывая его влечение к мужчинам. В такой ситуации она еще не была. Должна ли она считать это изменой? Впрочем, сейчас ее больше волнует другое: как выбраться из всей этой заварушки? Кажется, она вызывает здесь у всех разную, но сильную реакцию. Например, у той же Аллы, она недавно на нее так посмотрела, что мурашки забегали по коже. Неужели она что-то пронюхала про то, чтобы было между ней и Шаповаловым. Если это так, то, судя по этой девице, без последствий Алла это обстоятельство не оставит. Она, Марина, уже знает, насколько мстительна эта особа. Когда она ее видит, то кожей ощущает, как идут от нее враждебные импульсы. Эта женщина пойдет на все. А тут еще Ромов как-то странно себя ведет, тоже чего-то от нее хочет, чего-то добивается. А если присовокупить еще и Суздальцева…

– Ты чем-то обеспокоена? – спросил Филипп.

– Мне кажется, все ополчились на меня.

– Ты об отце?

– Я ему не нравлюсь.

– Главное, чтобы ты нравилась мне.

– Но он очень могущественный. Разве ты не понимаешь, он может стереть меня в порошок.

– Тогда он будет иметь дело со мной.

– Ты слишком самонадеянный, К тому же не только твой отец.

– А кто? – встрепенулся Филипп.

Марина заколебалась: говорить или не говорить. А почему бы и не сказать, все равно она ходит по лезвию ножа. Так что хуже скорей всего не будет.

– Меня беспокоит Алла.

– Алла? – удивился юноша. – А что она?

– Не знаю, просто беспокоит. Я чувствую, что она враждебна ко мне. Мне кажется, она очень злая.

– Не могу точно сказать, я очень мало общался с ней. Хотя она мне никогда не нравилась. Ты права, что-то в ней есть жесткое. Я с ней поговорю.