Потянуло влагой. Впереди замаячил канал — Буренветеринг, если закачанная в смартфон карта не врала. Местечко унылое и грязное. Несколько голых деревьев, затянутых в кольчугу круглых металлических ограждений. Замусоренные воды. Бесчисленные велосипеды на стоянках. И дома, хоть и не прикидывающиеся старинными как в центре, но все равно с крюками у самых крыш для подъема мебели прямо в окна — старинное голландское ноу-хау.

Жека прошел квартал, второй и увидел граффити. Без дураков — Филип Дик, из головы которого помимо многоэтажек вылетали игральные карты (почему-то только бубновой масти) и космические ракеты, какими их рисовали на обложках советских фантастических книжек. Оглядываясь, Жека почувствовал, как сильнее забилось сердце.

Этот дом, из коричневого кирпича? Вот и лестница, прямо напротив Дика через улицу. Возле нее возились с велосипедом двое арабов примерно его возраста. Секунду помедлив, Жека перешел через мостовую к ним.

— Сори, — сказал он, и один из арабов, кучерявый как молодой Макаревич, поднял к нему лицо.

Жека не стал ничего придумывать, просто рассказал, что ищет девушку. Лет двадцати пяти — двадцати семи, высокая, с темными волосами, красивая.

— Вери бьютифул, гайс[57].

Не появлялось ли в доме в последние месяц — два новой жилички, подходящие под описание?

Арабы переглянулись. Один сказал другому:

— Ленка.

— Вот? — переспросил Жека.

Арабы сказали, что да, есть такая девушка. Зовут Ленка, вроде как чешка.

— Бат ши из блонди[58], — добавили арабы.

* * *

Окончательно стемнело, а он торчал под домом как подстерегающий поклевку рыбак. К нему подходил «Макаревич», предлагал пива, но Жека отказался. Не хватало еще потом бегать по району, искать угол, где он сможет избавиться от лишней жидкости. А заодно — пропустить… Кого? Настю? Или все-таки неизвестную ему чешку? «Макаревич» сказал, что видел девушку сегодня днем. Она уходила пешком. Вон стоит ее велосипед.

— Гуд лак, мэн, — произнес араб, соскучившись с ним, и ушел, ногой запнув куда-то вдаль пустую банку из-под пива.

Жека остался. Он замерз и хотел есть. И хорошо, что не было дождя. Ладно, еще полчаса подожду, подумал он, разглядывая висящий где-то над Ватерлооплейн перевернутый месяц — как будто он украшал шпиль невидимой мечети. Ну, максимум — час.

И почти сразу он услышал шаги, показавшиеся ему знакомыми. Или это голова выдавала желаемое за действительное?

Но нет — он услышал Настин голос. Она сказала что-то, что он не разобрал, и засмеялась. С кем-то разговаривает по телефону?