– Да, верно. Поэтому на первый раз я тебя прощаю, но впредь не забывайся.

Валя вздохнула и опустила взгляд. Ощущение зависимости от прихоти другого человека, жестокого и непредсказуемого, было невыносимо. Дочка жалобно смотрела на маму, будто понимала, о чём идёт разговор.

– Чего замолчала? Так испугалась?

– А что мне делать? Да, я безоружна и прикована. Вы можете сделать со мной что хотите. Это к смелости не располагает.

Семён хохотнул:

– Так и быть, разрешаю – режь правду-матку!

– Чего вы от меня хотите, какой правды? Я вас боюсь. Вы меня обманули.

– Ну, обманул, но ведь больше ничего не сделал, – равнодушно произнёс похититель и погладил пленницу по правому колену. Валя вскрикнула и звонко шлёпнула Семёна по руке. Похититель рассмеялся:

– Мне понравилось! Давай играть: я буду гладить тебя и отдёргивать руку, а ты – пытаться шлёпнуть! Правда, интересно?

– Не надо, пожалуйста!

– А если я тебе опять скую руки – что тогда поделаешь?

Валя ощутила невыносимый страх: этот человек попросту играется с нею, как кошка с мышью. Когда он доведёт своё преимущество в силе до предельной низости – вопрос времени. Возможно, не такого уж продолжительного… Дрожь сотрясла тело пленницы, горький комок подкатил вдруг к горлу, и она бессильно зарыдала, прижимая к себе плачущую девочку. Семён несколько минут смотрел на них обеих, затем пробормотал:

– Да ладно, я пошутил. Мне не надо тебя насильно. Живи здесь – плохо тебе разве?

– Я вас боюсь…

Семён вздохнул:

– Что мне с тобой делать? Ты или дерёшься, или боишься. Боишься всех, кто сильнее тебя?

Валя не ответила – она продолжала плакать.

– Ладно… Обещаю, что брать тебя силой не стану.

– Вы уже обещали мне кое-что и нарушили, – неосторожно возразила женщина и тут же пожалела о сказанном.

– Смотри, будешь болтать лишнее – и это нарушу.