Вот подстава! А Шон, кстати, слушает, судя по всему, очень внимательно. На следующей фотке он улыбается, не ухмыляется, а действительно просто улыбается… А потом… потом мы целуемся. Черт… я никогда не думала, что такие эмоции можно схватить на пленке. Там, полный комплект. От нежности до отчаянной необходимости. Я в мгновение ока становлюсь красной, точно помидор. Стремительно перелистываю все, что Пани так сильно интересовало.

Боже, если она действительно разослала эти фото всем… я не буду об этом думать!

Дальше куча пьяных физиономий Бабочек. Я преспокойненько сплю на плече у Шона. Твою же мать, с какой стороны ни посмотри — идиллия. Они, тем временем, общаются с Алексом. И текущее положение вещей вот вообще никого не смущает. А затем фото, где я разговариваю по телефону, а дальше… Ашер заботливо ведет меня к своему джипу и дьявольски улыбается.

Joe: Как вы могли отдать меня Ашеру?!

Набрасываюсь я на Пани.

Pany: В смысле? Он сказал, что вы встречаетесь.

Joe: Да любой маньяк так может сказать! Удивлена, что вы ему еще и не приплатили за избавление от моей драгоценной персоны.

Pany: Вот не надо, Шон-то уж точно не был рад.

Joe: Наверное, как только он меня отдал этому… Перфоратору, ему вдруг стало холодно и одиноко, а?!

Но вместо ответа она всего лишь присылает мне еще одно фото. Шона. Такой взгляд я видела лишь однажды: когда он смотрел на агента Льюиса Леклера, говоря, что был уверен, будто до такой низости, как использование меня, Бюро не опустится… Не знаю, в чем дело, но вдруг вздрагиваю всем телом…

На обед Ашер снова готовит блинчики. Я недоуменно моргаю, глядя на это дело. У него они, конечно, отлично получаются, но неплохо бы поесть что-нибудь посущественнее. Я уже открываю рот, чтобы предложить ему приготовить что-нибудь другое, однако вспоминаю, что держат меня здесь силой одной великой сиднейской задницы, а значит бойкот!

Жую эти блинчики в полном молчании. На этот раз они с клубничным сиропом. Ну хоть так…

— Как дела? — спрашивает Ашер.

— Я с тобой не разговариваю.

— Ааа, ладно, — хмыкает он и, опустив голову, улыбается. — А ноутбук отдашь?

— Нет.

К вечеру я готова выть. Выходной же, все гуляют, веселятся, а я… нахожу в сети одного лишь ненормального Каддини. А ведь я собиралась посидеть с Клеггами, посмотреть что-нибудь из Золотого Века Голливуда. Мадлен обожает актеров того времени. И я их тоже обожаю. Может, все-таки продаться? Смотрю на Ашера. Он сидит теперь в кресле напротив и копается в бумагах.

— Я нуждаюсь либо в тебе, либо в ноутбуке, — напоминает он. Чуточку краснею от этих слов, но упрямо молчу и делаю вид, что электронная игрушка меня ничуть не достала.