Пожалуй, я все-таки рада, что он увидел счастливое гнездышко четы Картер.

В аэропорту я кусаю губы и ужасно нервничаю. Мое будущее висит на волоске, а я так ничего и не узнала, поскольку на всем мероприятии стоит гриф секретности, и маски будут сняты только на военной базе. Хотела бы сказать, что доверилась Шону безоговорочно, но это не так, иначе почему бы я, только Шон отвернулся, вытащила из кармана его пиджака снотворное и вышвырнула в мусорное ведро?

Я не хочу уезжать, я не хочу уезжать! Кручу в руках посадочный талон, пока Картер проверяет все свои карманы в поисках заветных таблеток.

— Должно быть, ты оставил снотворное дома, — бросаю я как бы невзначай, даже головы не поворачиваю. Даркен видел, как я украла пузырек, но не сдает, справедливо рассудив, что моя совесть — не его забота.

Чувствую, как Шон сверлит меня глазами. Он точно помнит, что не забывал таблетки, но если уж он меня втянул в это мероприятие, не позволив увильнуть, я отказываюсь сходить с ума в трезвом рассудке в одиночестве, равно как и спать мертвым сном в присутствии людей, которые могут причинить мне вред. Кажется, Шон все-таки понимает и подыгрывает:

— Да, должно быть оставил.

А потом он раздраженно оглядывается и, наконец, наклоняется к моему уху.

— Не бесись, — наконец, тихо говорит он. — Нам ничего не грозит.

— Я не могу. Вдруг меня схватят прямо в аэропорту… И тебя, кстати, тоже, — шиплю в ответ, чувствуя облегчение уже оттого что он не делает вид, будто так и было задумано.

— Не могут. Иначе мисс Адамс опубликует много всего крайне занимательного. И Пани с Такаши тоже в стороне не останутся. Мы в безопасности, Джо.

Это совсем не успокаивает, однако продолжить разговор не удается, так как самолет начинает разгоняться, и Шон откидывается в кресле. Я знаю, что ему будет ужасно плохо, вот только мне не стыдно. Ни капельки. Хмырь! Клялся в болезни и радости вместе? Вот и терпи давай!

А он и терпит. Но если я рассчитывала на помощь во время перелета, то здорово просчиталась, — все с точностью до наоборот. Это Шона нужно поддерживать, причем буквально. Думала, из самолета он выползет на четвереньках, но внезапно Картер обнаружил в себе второе дыхание и, только мы оказались на территории США, в аэропорту Лос-Анджелеса, рванул к прилавку с сигаретами. Не знаю, чем именно ему это помогло, но теперь Шон выглядит лучше. А меня, к слову, не схватили на границе, и это тоже вселяет оптимизм!

Однако по мере того как наш внедорожник приближается к военной базе, я становлюсь все более подавленной, неразговорчивой. Неровная дорога заставляет хвататься за плечо Шона, и я делаю вид, будто это единственная причина, и мне совсем не хочется кричать и плакать, чтобы он меня поддержал, обнял, прижал к себе. Или, скажем, разбудил.