Шелтон сидел за столом, заживо погребенный горой папок с делами. В зубах его торчала незажженная сигара. По словам доктора Хоффман, он не зажигал ее с тех самых пор, как разразился национальный скандал в связи с событиями на Кубе. Мнения в парламенте резко разделились. Все ближайшее окружение сенатора штата, разделявшего взгляды проигравшей группировки, лишилось работы, а Шелтон был понижен в должности и отправлен корпеть в этой дыре, ожидая выхода на пенсию.

Выдавив из себя улыбку, Габриела скрестила руки на груди и прислонилась к косяку.

— Ну что, совсем погряз в бумагах, детектив?

Шелтон вскинул на нее глаза, прячущиеся за толстыми стеклами очков в черной оправе. Его лохматые светлые волосы торчали во все стороны — он имел обыкновение взбивать их растопыренной пятерней. На взгляд Габриелы, ему бы стоило отрастить их подлиннее и распроститься с очками и вечно смятой сигарой — это убавило бы ему добрый десяток лет.

На какое-то мгновение у него чуть отвисла челюсть, но в следующую секунду он протер очки и хлопнул ладонью по столу.

— Где же ты пропадала, детка?

Шелтону уже стукнуло пятьдесят. Для него двадцатишестилетняя Габриела по-прежнему оставалась той семилетней малышкой, с которой он когда-то начинал работать.

— Ох, да так особенно и нигде.

Она, конечно, понимала, что слова ее — пустая отговорка, но ей не хотелось делить с Шелтоном ни одного мгновения своей «нормальной» жизни. Ведь она всегда мечтала лишь о том, чтобы жить как все обычные люди, более того, она уже успела вкусить такой жизни. Теперь же, когда к ней вернулись видения, воспоминания об этом времени стали для нее еще дороже, еще сокровеннее.

Габриела прошла в глубь кабинета и только тут заметила, что Шелтон не один. В углу, едва втиснув широченные плечи в просвет между шкафами и засунув руки в карманы черной кожаной куртки, сидел какой-то незнакомец лет тридцати. При взгляде на него в голове сами собой возникали такие эпитеты, как «высокий», «мускулистый», «красивый». Но, взглянув на его лицо, Габриела с удивлением поняла, что она ему очень не нравится. Это открытие на миг выбило ее из колеи. Придя в себя, она кивнула незнакомцу.

— Простите, что прервала вас. Я думала, Шелтон сейчас один. — И тут она его узнала. Это оказался тот самый франт из черного «порше» на стоянке. Вспомнив его сарказм, Габриела нахмурилась, в свою очередь проникаясь к нему неприязнью. — Вот уж не думала, что мы еще встретимся.

Вместо ответа он внимательно посмотрел на нее. Взгляд его задержался на ее груди и лишь потом поднялся выше.