Алмазный ухмыльнулся.

— А у нас почта исправно работает, междугородний телефон — автомат стоит, даже два. Звони, сколько хочешь, только бабосы плати.

Дальше разговор зашёл о всякой ерунде. Я искоса следила за реакцией Алмазного. С виду он производил впечатления обычного простецкого парня, каких встретишь не одну сотню, на городских улицах. Но раз оказался на поселении, значит не такой простой и не такой обычный, это и дуроку ясно. Илья смотрел на Карину такими влюблёнными глазами, что я даже ненароком подумала, не потерял ли зек от счастья рассудок. Он заметно покраснел, тяжело дышал, и нервно курил одну сигарету за другой, сбрасывая пепел прямо себе на ботинки.

— Как возможно жить в такой глуши, лишённой малейшего намёка на цивилизацию? — недоумевала я.

— А чему вы так, собственно говоря, удивляетесь Танечка, проедьтесь по Российским деревням, хоть в одной пахнет цивилизацией? Да, кроме нищеты и грязи, ничего нет. Для зеков поселение — рай земной. Это вам городским цивилизацию подавай, а по мне Ёдвинск маленький островок свободы, где я хоть изредка ощущаю себя свободным человеком. Здесь за добросовестный труд можно заслужить поощрение в виде дополнительной свиданки. А за хорошее поведение, и вовсе на вольное поселение выйти и жить с женой и детьми в радость. Правда дальше посёлка никто не отпустит, пока срок не отмотаешь, но и тут многие живут. Чем не жизнь?! Каждому своё.

— В вашем положении это, пожалуй, самый лучший вариант отбывания срока, — согласилась я.

Алмазный промолчал. Видно нервничал и думал о своём, так-так снова достал сигарету и закурил. Нависла тишина. Я огляделась вокруг. Где-то в конце улицы, одиноко светил фонарь, слабо бросая свой свет на отдельный участок дороги. Свет от него исходил настолько тусклый, что едва удавалось разглядеть направление, в котором стоит двигаться. Картина, представшая передо мной, была типичным деревенским пейзажем, какой сотни, раз предоставлялось созерцать с экранов телевизора. Повсюду лежал снег — глубокие сугробы большими пушистыми шапками раскинулись вдоль дороги. Дорога от вокзала, напоминала лесную просеку, укатанную машинами. Ноги то и дело проваливались в снег. Здесь в крошечном селении Ёдвинск, и всегда-то далёком от мира, а сейчас почти полностью отрезанном от него, зима стала довольно серьёзной проблемой. Однако мои попутчики были невозмутимы. Пару раз, хмыкнув и выругавшись, они решительно вступали в снег, а я плелась следом за ними. Путь наш был недалёк, первые крыши домов по правой стороне, появились в поле зрения уже через десять минут от вокзала. Мы остановились около третьего дома. Несколько шагов по извилистой тропке, потом вверх по дорожке, уже частично расчищенной от снега, к двухэтажному кирпичному дому. Через несколько минут, мы вошли в подъезд. На площадках было темно. Осторожно нащупывая ногами ступеньки поднялись на второй этаж, Карина остановилась у первой двери от лестничной площадки. Просунуть ключ в замочную скважину с первого раза не получалось, Карина занервничала. Я почувствовала, что у Карины может начаться истерика.