Это был Фелипе - невозможно спутать сильную, уверенную модуляцию его голоса, и, конечно же, его испанский акцент.

На мгновение, мое сердце остановилось. Что произойдет, если он расскажет Калебу о прошлой ночи? Или он уже это сделал? А вдруг это была проверка, тогда что мнеполагалось ему говорить?

- Нет, не сегодня, но возможно, мы присоединимся за ужином. Мне понадобится время, чтобы привести ее в порядок.

Наконец, он отпустил мои волосы. Я не предприняла ни единой попытки шелохнуться - за его ногами я чувствовала себя, на удивление, защищенной.

- Конечно, - сказал Фелипе, - Селия вам поможет.

Оставшийся путь Калеб заставил меня проделать на четвереньках, пока остальные смотрели и высказывались о моей очевидной неопытности, и о том, как было бы приятно подержаться за мой сексуальный зад. Мое тело окутало жаром, но я продолжала свой путь с опущенной головой, сконцентрировавшись на том, чтобы как можно скорее выбраться из сложившейся ситуации. Где-то в потаенных уголках своего сознания, я так же переживала и за то, что должно было произойти дальше.

Я поняла, что моей самой радужной надеждой было то, что Калеб отведет меня наверх, искупает, накормит и будет обнимать, шепча на ухо слова утешения. Я хотела, чтобы он напомнил мне о том, что никогда не позволит кому-нибудь причинить мне боль, но как только он заставил меня проползти мимо двери в мою комнату, это стало маловероятным.

Пройдя чуть дальше, мы завернули за угол и мои колени, наконец, получили передышку в виде небольшого помещения с ковровым покрытием. Встав передо мной, Калеб открыл огромную деревянную дверь. Не знаю почему, но засомневалась я буквально на секунду, затем все же, проползла через порог.

Комната оказалась не такой, как я ожидала. Если бы я когда-нибудь представила комнату Калеба, то она была бы именно такой. У меня возникло ощущение, что это пространство отражало его жутковатый вкус.

Ковер темно-бордового цвета. Он был таким темным, что я чуть не приняла его за черный. Кровать располагалась высоко, а на ней лежало самое черное на свете покрывало, в отворотах которого виднелись подушки и простыни, облаченные в темно-красное шелковое белье. Изголовье кровати - также черное - представляло собой большой и высокий прямоугольник. Этот элемент придавал кровати откровенную мужественность, что подчеркивалось двумя толстыми металлическими кольцами, прикрепленными по центру.

Дверь, позади меня закрылась, и комната погрузилась во тьму. Я с трудом сглотнула. Послышался щелкающий звук и помещение залил тусклый свет от прикроватной лампы.