Шелби сидела как громом пораженная.

– Но ведь она моя сестра!

– Но ведь ты ее ненавидишь, – напомнил ей муж.

Шелби нахмурилась:

– В общем-то да, но все равно она моя сестра. И я не собиралась ее убивать. Как ты вообще додумался до такого? – укоризненно бросила она ему, как будто отчитывала маленького ребенка.

– Ты хотела, чтобы я попал в законодательное собрание, – произнес Мейсон, и в голосе его послышались нервные нотки. – Ты мечтала жить в Батон-Руже. Нам же это просто не по карману, особенно если учесть твою привычку сорить деньгами направо и налево. Добавь к этому новый дом, плюс старый, который еще не продан. Но ты ведь никогда не думаешь о таких вульгарных вещах, как деньги. Для тебя главное, чтобы все было по-твоему, причем неважно, какой ценой.

В следующее мгновение от его внешнего спокойствия ничего не осталось.

– Что, по-твоему, мне было делать? – едва не выкрикнул Мейсон и с мученическим видом уставился на жену. – Что я должен был предпринять, скажи, Шелби! Я просто посмотрел правде в глаза и понял: есть один-единственный способ для нас получить все, что мы хотим. Признайся, ты ведь постоянно подталкивала меня, постоянно дышала мне в затылок. Так что, скажи, я должен был сделать?

Похоже, до Шелби дошло, что натворили они с Мейсоном, и возможные последствия их интриг. Серена поняла это по тому, как сестра изменилась в лице, как глаза Шелби наполнились ужасом, как будто перед ее мысленном взором предстала некая жуткая картина. Мейсон прав, Шелби никогда не задумывалась о последствиях. Все, что она делала, диктовалось ее сиюминутными интересами; Шелби ни разу не задумывалась о том, чем это может для нее аукнуться в будущем. И вот теперь она сидела перед ней, словно маленькая девочка, которая умудрилась вляпаться в неприятности, – растерянная, обиженная, разочарованная.

Серена предпочла отвернуться, чтобы не видеть, как лицо сестры начало подергиваться. Отвернувшись от мужа, Шелби зарылась лицом в ладони и разрыдалась. К глазам Серены тоже подступили слезы.

– А как же Гиффорд? – спросил Лаки, буравя Мейсона взглядом.

Тот поправил съехавшие очки и попытался вернуть себе самообладание. Отвечал он равнодушно, как будто речь шла о приготовлениях к пикнику.

– Старик наверняка огорчился бы по поводу исчезновения Серены и потери плантации. Бедняга. На его месте я бы наложил на себя руки.

Серена слушала эти признания как громом пораженная. В какой-то момент ей едва не сделалось дурно, и она тряхнула головой, отгоняя от себя обморок. Боже, еще одна грань ее жизни оказалась разбита вдребезги. Мейсон. Спокойный. Рассудительный. Добрый. Мейсон Тэлбот – он всегда импонировал ей, и она привыкла ему доверять. И вот теперь этот человек заплатил за то, чтобы ее убили. Он позволил собственной жадности и любви к жене взять над собой верх, и они превратились в своего рода катализатор, который подтолкнул его к убийству.