Когда она уже была одета и успела оценить в зеркале, как выглядит в свой последний день, в дверь кто-то ткнулся. В этой ситуации можно было ожидать кого угодно, но подхватил ее, на этот раз негромкий, голос капитана.

Она открыла дверь, но он не вошел, а долгим странным взглядом смотрел на нее.

– Тонем? – прошептала Женя.

Василий, словно очнувшись, улыбнулся.

– Да нет. Плывем дальше.

В подтверждение его слов загудели дизельные двигатели, и корпус корабля дрогнул.

– Вы почему у меня такие неуправляемые?! – попытался выяснить он, но Женя стиснула его так, что ответа не понадобилось.

– Неужели?! – как в бреду пробормотала Евгения.

В дверь, между их ногами, пролезла Жучка и улеглась на свою лежанку, с чувством исполненного долга. Да и что говорить?! Спасительница.

– Я ненадолго, – предупредил Василий, но она уже просто не отпустила его – вцепилась мертвой хваткой…

Если бы на корабле обнаружился еще один диверсант, он в эти минуты мог, спокойно закладывать за перегородкой атомную бомбу…

Проснулась Женя уже в полдень. Одна. Корабль покачивало немного больше, чем минувшей ночью. Она выглянула в иллюминатор, убедилась, что волны стали заметно круче и, посмотрев на часы, стала спешно собираться. Тетя Геля, наверное, поминает там ее недобрым словом. Моторы гудели, по-прежнему, монотонно и Женя, одеваясь, подумала, как же они теперь без моториста? Весь рейс, считай, впереди. Не может же он работать беспрерывно. С другой стороны и они не могут простаивать, пока он выспится. Наверное, подберут замену шпиону. Ни дна ему, негодяю! Вот тебе и брат председателя! Не поверили ее интуиции… Она ее никогда не подводила.

Она уже собралась было бежать на камбуз, но выглянула в окно на палубу и снова присела от шока. Снова у кормы она увидела ту же фигуру с канистрой. Прежде чем завернуть за угол он повернул лицо… Диверсант!

Женя кинулась в двери и снова наткнулась на Василия.

– Он живой! – закричала она, тыча рукой в сторону двери.

– Не понял! Кто живой?

– Диверсант, кто… Моторист твой! Он же с баркасом…

Василий сгреб ее в охапку.

– Спокойно, это хорошо, что моторист жив. Как мы без него?