одну. Словно больше уже ничто не имело значения.

Когда дверь открылась, Дарен остановился и поднял свою голову вверх. Одетая в его широкую рубашку

Эбигейл выглядела еще меньше, чем прежде. Он ощутил, как что-то будто бы ёкнуло внутри от

осознания того, что он впервые в жизни позволил кому-либо надеть его вещь. Что впервые в жизни

самовольно отдал девушке пусть малую, но все же частичку себя. Он заворожено наблюдал за тем, как

Эбби неуверенно прикрыла дверь, а затем медленно направилась к нему, при этом с легкой опаской

поглядывая в сторону стойки. Дарен понимал, кого именно она пыталась там найти, а то, как она на

мгновение закусила нижнюю губу и смяла край его рубашки, выдало её волнение. Он не мог не

заметить облегчения во взгляде, когда она поняла, что ни Майка, ни Карлы в зале нет, а затем её

разжатые пальцы, которые ясно дали ему понять, что пусть и чуть-чуть, но она все же позволила себе

расслабиться.

- Я отпустил их домой, – ответил он на её немой вопрос, – буря разыгралась не на шутку. Не думаю, что

хотя бы один клиент заглянет сегодня.

Эбигейл подняла на него свои глаза. Удивленные, но в то же время благодарные и поразительно мягкие.

И как у неё получалось смотреть на людей с такой нежностью?

- Спасибо, - прозвучал её тихий голос, - и за рубашку тоже. Хотя это было вовсе не обязательно.

- У тебя был иной вариант, который помог бы тебе окончательно не замерзнуть? – Спросил Дарен,

выпрямляясь. – Да, я совсем не умею быть милым, ласковым и добрым, но это вовсе не означает, что

мне хочется мучить и терзать людей. Я не изверг, Эбигейл. Как бы ты не считала иначе.