томиться, задыхаться и дрожать. Она согревала его своими лучами так, словно готова была отдать ему

абсолютно всё. Но только он знал, что это невозможно. Полюбить беспощадного зверя, не знающего, что такое жалость – просто нельзя. Это сказка. И как бы её доброе сердце не верило в обратное, в жизни

одних только чувств порой бывает слишком мало. Лепестки его розы уже давно опали, а заклятье

навсегда сделало его Чудовищем. Но только в эти минуты и только ради них Дарен понимал, что готов

был пройти даже через сам Ад. И он проходил бы через него снова и снова. Выживая лишь для того, чтобы вернуться к ней. К женщине, благодаря которой он хотел терпеть всю эту мучительную боль. К

женщине, которая стала его личным грехом. К женщине, с которой он либо погибнет, либо станет

сильнее.

Глава 20

Эбби легко зажмурилась, почувствовав, как лучи солнца, прорвавшись через щелки не до конца

задернутых штор, упали ей на лицо, и невольно улыбнулась. Она любила просыпаться с ранним

восходом. Будучи ещё совсем крохой, Эбигейл ловила каждое такое мгновение в свои ладошки и,

закрывая глаза, представляла, как развеивает его над своей головой, – так она пыталась навсегда

оставить его в памяти. Ведь что может быть прекраснее, чем наблюдать и ощущать пробуждение такого

огромного, по-своему волшебного и порой необъяснимо загадочного мира? Особенно, когда впервые за

долгое время маленькая испуганная сирота, живущая внутри уже повзрослевшей девушки, чувствовала, что, наконец, нашла свою тихую гавань. Нашла свой дом. И теперь, затаив дыхание и начиная медленно

сжимать пальцами простынь, она боялась открыть глаза. Боялась осознать, что произошедшее этой

ночью было обыкновенным одноразовым влечением. Боялась вновь подумать, что стала очередной

женщиной в жизни человека, который просто не хотел быть способен на что-то большее. И просто

боялась, что снова испытает боль.