Матиас среагировал на новость диким хохотом (он приходил к нам ежедневно и заботился о Алекс не меньше меня. Я бесился из—за этого, но они с Алекс были близки, их связывало очень многое — просто выкинуть его из жизни Алекс я не мог. Я любил ее и готов был терпеть ради нее хоть сотню таких приставучих Матиасов, но это не мешало нам с ним ежеминутно пререкаться и спорить по любому поводу):

— Ну, Алекс, другого я от тебя не ожидал, ты всегда всё делала с размахом.

Алекс с шипением швырнула в него полотенцем, которым вытирала руки. Я подошел к ней со спины и обнял, положив руки поверх живота (теперь дети воевали очень много, я сходил с ума от удовольствия ощущать их движения внутри Алекс).

— Когда ты встретишь девушку, влюбишься и сделаешь ее беременной, а потом выяснится, что у вас тройня, я посмеюсь от души над тобой, Матиас, — зло произнесла Алекс.

Парень внезапно погрустнел, его глаза впились в лицо Алекс.

— Я никогда не полюблю, Алекс, я похоронил эту надежду.

Я напрягся, видя, как он смотрит на Алекс. Он любил ее.

— Думаю, тебе пора сваливать: Алекс нужно отдыхать. — Я посмотрел в глаза Матиаса с предупреждением.

Он кивнул и стремительно удалился, тихо прикрыв за собой дверь.

27