Рассмеялась от души. Этот звук показался мне таким необычным и незнакомым. Когда в последний раз вот так смеялась? Уже и не вспомнить.

В общем, мы еще долго болтали о жизни, поочередно косясь на радиотелефон, стоящий на столике в гостиной, будто ожидая, что он вот-вот зазвонит, и особый хрипловатый голос произнесет нечто вроде: «Мелкая, я тебя нашел…»

К счастью, телефон молчал, и я, наконец-то немного расслабившись, огляделась. Обстановка располагала к искренней беседе: простоватый стиль и старые вещи. Старые — не в смысле поношенные, напротив, намеренно облагороженные умелыми руками. Вообще атмосфера в двухкомнатной квартире Роберта была такой приятной и «своей в доску», словно я и не в Англии вовсе. Ретро мебель, — похоже, семидесятые годы, — и цвета создавали домашний уют. Прямо захотелось музыку соответствующую послушать. А Робби, словно прочитав мысли, поднялся и, приблизившись к проигрывателю, поставил пластинку. Только этот исполнитель немного не вписывался в эпоху «широких джинсов-клеш». Однако Элвис Пресли со своей необычной и исключительной манерой исполнения мгновенно взбодрил меня. Посмотрела на пританцовывающего Робби и сама вскочила.

Признаться, неожиданно мне стало очень весело. Позабыв на какое-то время обо всех своих проблемах, хохоча отплясывала с хозяином квартиры, пытаясь имитировать знаменитое движение Элвиса коленями.

Робби не уступал позиций, удивляя пластичностью и даже некоторой грацией. Странно было. Все странно. Я в Англии, в квартире парня, о котором, по сути, ничего не знаю, отжигаю под рок-н-ролл и смеюсь, будто бес в меня вселился. Так неадекватно все это выглядело, уверена.

Но вовсе не волновало меня, что будет завтра. Хотелось отвести душу, хотя бы просто дурачась с новоиспеченным другом. И ни о чем не думать, пока не умолкнет Пресли. А уж потом можно и в себе покопаться. Но это потом…

Ранним утром около шести часов меня пронзила тревожная мысль, словно в колокола в голове забили, и я вскочила, нечаянно зацепив рукой симпатичную вазу, стоявшую на тумбочке. Пытаясь поймать это милое произведение искусства, подалась вправо и с грохотом приземлилась на пол. Зато ваза не разбилась. Поднявшись и с недовольством осмотрев ушибленный локоть, — ничего серьезного, — вновь забралась под одеяло и, постепенно успокоившись, задумалась. Что же меня так напугало? Почему проснулась столь внезапно, будто кошмар приснился?

Усиленно напрягая мозг, начала восстанавливать упорно ускользающие из памяти картинки недавнего сна.

Заброшенное здание, множество коридоров и дверей. Выход найти не было возможности. Откуда-то доносились голоса Уильямса и Кавьяра, словно спорили о чем-то. Приблизилась к очередной двери и толкнула ее. Оказалась в большом зале, где на меня одновременно уставились все присутствующие, которые, кстати, были мертвецами. Это я по лицам их сине-фиолетовым судила. Все в смокингах. Вмиг почувствовала себя булгаковской Маргаритой на балу в Ночь Сатаны. Показалось, даже ощутила некое демоническое присутствие. В общем-то, подсознание мое выдавало потрясающие шедевры. Картинка мгновенно сменилась, стоило мне только почувствовать страх. Перед глазами все смешалось, и теплый песок ударил в лицо — пустыня. Ночь и я в Сахаре. Вот тогда-то и меня охватил приступ паники, потому что вдруг осознала — вернулась в Марокко, и грек был где-то совсем рядом, даже как будто шаги его услышала. Вот на этой совсем неоптимистичной ноте и вскочила.