У многих в домах видны телевизоры, пусть маленькие, старые, но они есть! А на двух крышах я даже замечаю спутниковые тарелки! Недаром Сакинка считается вполне зажиточными трущобами (если вообще возможно такое словосочетание). Есть и более обеспеченные семьи, но есть и те, кто живет похуже.

Много развешенной для сушки выстиранной одежды, даже будучи слегка выжатой, она легко высохнет за несколько часов пребывания на безжалостном солнце.

А вот солнце далеко не во всех домах, вернее, очень мало в каких, только в тех, что расположены выше остальных. В домах, куда доступ солнышку закрывают соседние постройки, просто темно, ведь постройки расположены так близко друг к другу, что кое-где небо видно наверху узкой бледно-голубой полоской.

Со мной после поездки с Радживом по Индии что-то случилось, я хоть не перестала ужасаться грязи или ощущать вонь, но как-то внутренне смирилась с этим. Индийцы радуются жизни, вопреки мнению европейцев, — это их жизнь, а потому мы не вправе их осуждать. И меня уже не ужасают горы мусора или ворона, теребящая возле стены утлого домишки дохлую крысу. Если хозяева не ужаснулись, какое мне дело?

Хотя долго наблюдать такие бытовые картинки не хочется…

Впрочем, идем мы недолго, я не успеваю изучить быт бедолаг из трущоб, зато успеваю окончательно запутаться и потерять ориентир. В обычных городах большинство улиц пересекаются под прямыми или почти прямыми углами, здесь же улиц как таковых нет, есть лишь проходы между домами — одни шире, другие уже. Улицы остались там, снаружи, — в трущобах это излишество, зачем ставить дома далеко друг от друга, если места мало? Потому и живут тысячи человек на крохотном пятачке. Семьи, в которых до десятка взрослых, не считая множества детей, ютятся в домиках, по площади не больше моей крохотной квартирки. Мелькает мысль о сексуальной жизни местного населения, как же они решают здесь этот вопрос?

Та часть Сакинки, в которой мы находимся, стоит на холме, потому водные потоки из-за проливных дождей жителям не грозят, все стекает вниз. Дома лепятся друг к другу так плотно, что даже став совсем ветхими, не упадут — соседи «поддержат». А смыкающиеся наверху крыши способствуют тени и приятной прохладе. Как сказал Раджив, во всем можно найти не только плохое, но и хорошее.

Но мы, наконец, на месте…

Кивнув на очередное покосившееся строение, вход в которое тоже закрывает кусок синего пластика вместо двери (в Мумбаи почему-то очень популярен именно такой пластик — плотный синий), мальчишка-провожатый протягивает руку за оплатой. Я прошу Сунила сказать, чтобы мальчик остался, поскольку обратно самостоятельно нам не выйти. Но таксист и без моих наставлений сообразил, он показывает провожатому еще одну купюру с объяснениями.