— Джейн, через пару минут сюда ворвутся спецназовцы. Люди наверху освобождены, там все в порядке. Нужно убрать бутылку, чтобы случайно не взорвали. Сядь в стороне, они тебя не тронут, там знают, кто ты.

— А ты?

Он, смутившись, объясняет:

— А я уйду этим ходом. У меня еще не все дела завершены. Чатристы — это не только Арора, надо разобраться с остальными.

— Я с тобой.

— Куда?!

— Мои дела тоже не завершены. Ричардсон предал меня, но он же и погиб, защищая. И ты прав — чатристы не только Арора, но и заговор это не только чатристы. Пусть Ивер-Хилл ты знаешь лучше меня, но Лондон я знаю лучше!

— Ты с ума сошла!

— И давно. Иначе не прилетела бы в Мумбаи. Давай-ка прихватим этого гада? Сделаем вид, что спасали его, но ранение было слишком серьезным.

Раджив смотрит на меня с изумлением:

— Поистине женщина куда хитрей дьявола.

— А то! — весело соглашаюсь я.

— Джейн, а алмаз? Вы с Амритой единственные…

— Я знаю.

Я возвращаюсь к саркофагу Мумтаз, снимаю с него большое изображение Кали и кладу его на трупы лжемонахов, сбрасываю ложе для костра и устраиваю другое — из своего шарфа. Неровный свет факелов заставляет алмаз отбрасывать крошечные световые блики по всему помещению. В подземелье Тадж-Махала после стрельбы и смертей вернулась сказка.

— Давай быстрей, — командует Раджив. — Если не передумала.

— Не надейся от меня отвязаться, — говорю я, а сама хватаю Престона за ноги и ворчу: — Тяжелый гад…

— Подожди минуту, я задвину саркофаг и возьму его под мышки.

Проход узкий, и тащить тяжело, но мы стараемся. Тело убитого Престона нам пригодится в качестве вещественного доказательства. Ведь еще предстоит объясняться с теми, кто его прислал.

— Раджив, скажем, что он просто не сумел или не успел включить устройство…