- Ты не должна говорить, что это самоубийство. Ты даже представить себе не можешь, что такое принудительное лечение в клинике. Тебя ежедневно будут пичкать таблетками и медленно превращать в бесчувственный овощ, и через год регулярного приёма этих препаратов ты уже не сможешь быть нормальной и полноценной. Ты хочешь сломать себе жизнь? И не считай, пожалуйста, прецедентом твой прошлый побег, в этот раз не выйдет. Тебя будут искать на уровне всего штата, как психбольную, и в итоге найдут и посадят обратно в этот обезьянник, - в своём монологе она делала акцент на слове "ты".

Это снова своеобразное внушение. Но мне как-то плевать на её слова. Я бросаю вызов судьбе и прошу не мешать мне.

- Спасибо за информацию, я всё это знаю. Вы не пробьёте самоубийцу на жалость к самой себе. На то это и называется САМОУБИЙСТВОМ - то есть ты сам себя убиваешь. А если я совру, и посадят Макса, то я уже убийца. Не, не моя специализация, - я начинаю язвить, смотря врачу прямо в глаза.

Я не буду лгать, и пусть это мне будет стоить жизни, которую я и так чуть не потеряла.

- Ясно. Смазливый парнишка понравился. И что же он тебе посоветовал?! Сделать всё, чтобы это отпустили?! - кричит женщина, размахивая руками.

Мне хочется заткнуть её чем-нибудь, она говорит такие вещи, которые и рядом с правдой не стояли.

- Всё. Хватит. Это моё решение. Мне никто ничего не говорил, и я не хочу портить никому жизнь. А если что-то ещё не ясно, то прошу вон отсюда, - я говорю чётко и громко, не нервничая и не переходя на крик.

- Хорошо. Будешь лечить себя сама. Убивать научилась, значит, и лечить научишься, - женщина выходит из палаты, громко хлопнув дверью.

Мне никто не нужен. Пусть уходит, я здорова, а порезы и синяки - временные дефекты, которые вскоре пройдут. Меня не будут учить жить. Меня уже ничему не научишь.

Весь остаток дня ко мне приходили доктора, но совсем другие. Они лишь смотрели на мои раны и мазали их каким-то дерьмом, а после уходили.