— Грубо, конечно, но со своей колокольни суть ты уловил, — сказала ему учительница.

— Ольга Викторовна, а как быть с профессиональным цинизмом? — спросила Чалдонова. — Я имею в виду врачей и учителей.

— Вопрос непростой, — проговорила Ольга. — Я бы назвала это несколько иначе. Хороший, настоящий врач может поставить психологическую защиту — про маски я уже говорила. Циничный же врач — это плохой врач. Слышали, наверное, про так называемое «моральное выгорание»?.. Слышали, знаете. «Выгоревший» врач — это человек циничный. Ему, по сути, наплевать на пациентов.

— А как все-таки насчет учителей? — вновь подал голос Иванов.

— Насчет корпоративной этики знаешь что-нибудь? — спросила Ольга. — Знаешь, конечно. Поэтому без подробностей. «Моральное выгорание» возможно в любой профессии. Одно скажу: если вдруг «выгорю» я, то просто уйду с этой работы. Не стану никому мозг выносить.

…Классный час давно перестал быть таковым, перейдя даже установленные рамки времени. И только вмешательство Валентины Музгаловой прервало буйно разгоревшуюся дискуссию.

— Ольга Викторовна, — сказала завуч, входя в класс. — Я только что слышала звонок к седьмому уроку. Прошу вас отпустить учащихся. Если вы что-то не успели, отложите до следующего классного часа.

— Конечно, Валентина Васильевна, — согласилась Ольга. — Мы заканчиваем.

— Хорошо, — сказала Музгалова, покидая кабинет. Она никак не могла понять, что сегодня не так с Точиловой. Вроде все как обычно, но… при этом в ней словно появилось что-то новое. Странное и вызывающее.

— Все, ребята, действительно пора расходиться, — провозгласила Ольга.