— Никогда?

— Никогда.

Я глубоко вдыхаю и выдыхаю, чувствуя, как виски сжимаются все сильнее. Я снова пролистываю в голове снимки: ее голое татуированное тело в зеркале, она гладит себя, раздвинув ноги. Она отправила это все ему. А сейчас она лжет. Но она хочет, чтобы я верил ей. Полуправда. Я не могу понять, что важнее. К горлу подступает жгучий кислый спазм, я захожусь в кашле, будто от дыма. Клоск-клоск-клоск-клоск.

Поворотник. Она включила поворотник, потому что хотела съехать с дороги и о чем-то поговорить. Было что-то важное, что не могло ждать до тех пор, пока мы вернемся домой.

Я зажмуриваюсь крепче. Стекло, мутное стекло, в котором плывет отражение огней. Каких огней, это было на двадцать четвертом этаже? Каких-то других огней. Они растворяются во тьме красными и желтыми всполохами. Я открываю глаза.

— Я видел тебя с ним.

— Да нет же. Нечего там было видеть. Мы просто выпили у него в номере, а потом он начал говорить про нее.

— Но ты сняла свое платье, я застегивал тебе молнию.

— Оно было в крови, я смывала пятно.

Я опускаю глаза вниз.

— Где твоя татуировка со звездами и остальные?

— Какие? У меня только одна, — она показывает мне надпись на бедре, что-то по-французски. — Серж, ты пугаешь меня сейчас. Я… я пойду налью воды, пить хочу.

Я наклоняюсь над ней, не давая подняться с пола.

— Зачем ты мне врешь?

— Да не вру я.

— Ты и он…

— Нет же, нет. Мне больно, отпусти, пожалуйста.

— Ты и он…