— Я иду, — сказал он. Звук его голоса показался странным ему самому.

Шеф поднял четыре пальца и начал говорить, отчетливо произнося каждое слово:

— Ты не сможешь противостоять четырем бандитам типа Лестони и Бейлака. Даже не пытайся. Это невозможно. Они — профессиональные убийцы, весьма преуспевшие в этом деле. У них большой опыт и им нравится то, чем они занимаются. Кроме того, Лестони моложе тебя. У них более быстрые рефлексы. Это — природа, тут уж ничего не поделаешь.

Шеф сорвал именную бирку с проходившего мимо полицейского, положил бирку на машину и начал писать на обратной стороне.

— Смотри, — он указал на написанные им три буквы X, — если ты приблизишься к Бейлаку, то обнаружишь, что рядом наготове будет находиться один из Лестони. Остальные, — он начертил еще две буквы Х — расположатся таким образом, что один будет на краю твоего периферийного поля зрения, а второй — у тебя за спиной. И каким бы умелым ты ни был, даже если тебе удастся взорвать стену, живым тебе не выйти. Кроме того, вспомни об оглушающих гранатах: ты попадешь под их действие, даже если будешь готов к этому. В лучшем случае ты доберешься до двоих, пусть даже троих, но и сам погибнешь. Я тебя спрашиваю, стоит ли игра свеч? Не отвечай. Из этой игры ты не выйдешь победителем. Если ты не согласен со мной, ты — сумасшедший или, хуже того, слабоумный.

— Здесь не будет четверых против одного. Вы забыли о Паулюсе.

— На Паулюса нельзя рассчитывать. Этот педераст не вооружен, и мы не знаем, на чьей стороне он окажется. Лестони прибьют его, как муху, если он посмеет вмешаться. Эти люди убивают с такой же легкостью, как ты бреешься. Так у них Устроены головы, они не знают, что такое угрызения совести. Поэтому они так себя и ведут.

Направляясь к машине, Фицдуэйн подумал, может, Бей-лак знает, что его подозревают? Навряд ли, решил он. Шеф через наушник слушал донесение. Стоял рев заводимых моторов и разобрать что-то было непросто.

— Ящик доставлен, — сообщил он. — Как и предполагалось, наших людей внутрь не пустили. Вышли двое и внесли его внутрь. Паулюс вошел вместе с ними.

— Лестони, — сказал Медведь.

— Похоже, — ответил шеф.

— Я должен ехать, — произнес Фицдуэйн через открытую дверцу машины. — Я не могу бросить Паулюса одного. Я что-нибудь придумаю.

— Нет, — сказал шеф, протягивая руку к дверце машины. — Я этого не допущу. Слишком опасно. Пусть действует Паулюс. — Он потянулся за ключами.

Медведь выдвинулся вперед и взял шефа под руку.

— Ради Бога, Макс, — сказал он, — не глупи. У нас нет времени, чтобы спорить, даже друг с другом.