– Да.

– Ты перечитала стихотворение Цветаевой? Оно будет в программе.

– Нет.

– Ты помнишь, о чем оно?

– Да.

– Что ты собираешься делать?

Он улегся на землю и свернулся передо мной. Мне это нравилось. Я хотела, чтобы он так и лежал. Я прижала голову к его груди. Он был так близко, его морда была всего в нескольких дюймах от моей. Я видела, как шевелятся его губы, но не слышала ни звука. Он говорил, но его слова не доносились до меня.

– Что? – спросила я. – Я тебя не слышу.

Он стал кричать, но я по-прежнему не слышала его. Я крикнула в ответ:

– Я ТЕБЯ НЕ СЛЫШУ!

А потом, словно кто-то включил звук, его голос прогремел у меня над ухом:

– ЧТО ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ ДЕЛАТЬ?

* * *

Другой сон.

Я была дома, сидела на лужайке перед крыльцом вместе с Бо, гладя кончиками пальцев его шелковистые уши. Он тыкался носом мне в ладонь, лизал основание большого пальца.

Я услышала голос Руби, поэтому встала и огляделась по сторонам, но никого не было. Ни соседей, ни проезжающих мимо машин. Потом раздался приглушенный всхлип – так она плакала, когда утыкалась лицом в подушку, – и он звучал так, словно доносился от дерева на подъездной дорожке. Я пошла туда, Бо вертелся у моих ног. Дерево было покрыто сброшенными оболочками цикад, их прозрачные чехольчики усеивали ствол. Я подошла ближе, и плач сделался громче. Руби была внутри дерева. Или это была моя мать? Я не могла различить их. Я слышала голоса их обеих, они за что-то оправдывались, но я не могла разобрать слов. Я прижалась ухом к шершавой коре. А потом мои ноги вросли в траву, и я не могла уйти. Я была вынуждена стоять и слушать их приглушенные голоса. Посмотрела вниз, но Бо исчез, и что-то хрустнуло и сломалось у меня внутри, и тогда прозвучал сигнал будильника.

И едва это началось, я не смогла это остановить.

Часть III Все мы падем

Часть III

Все мы падем