Она наклонилась и потрепала собаку по голове.

– Спасибо. Ты пока побудь здесь.

Ланс шагнул за дверь, проследив, чтобы собака не выскочила на улицу. Остановившись на тротуаре возле своей машины, она обернулась:

– Прости за вчера.

– Не за что извиняться, – успокоил ее Ланс. – Ты нервничала из-за Ника.

Их взгляды встретились и несколько мгновений не отпускали друг друга. В ее глазах читались печаль и смирение:

– Все пошло не так, как надо, поэтому есть за что. – Она уселась за руль, бросив обе сумки на пассажирское сиденье. – Больше такого не повторится, обещаю.

Эх, не сорвалась бы теперь лавина сожалений…

Если бы только все было по-другому… Если бы она не была так зациклена на погибшем муже… Если бы не было в ее жизни троих маленьких беззащитных детей, которым могут навредить любой скандал или излишне эмоциональное переживание… Если бы душевная болезнь матери не съедала изрядную часть его жизни…

Слишком много если бы.

Но накануне он вел себя абсолютно честно, поэтому ни о чем сожалеть не будет. Не с ней..

– Напиши, как доберешься! – попросил он.

Она кивнула и захлопнула дверь.

Ланс проводил минивэн глазами, и где-то глубоко в животе у него стала разрастаться черная дыра: сдержав вчера свои чувства и поступив по совести, он, вероятно, упустил свою единственную возможность заняться с ней любовью.

Он встряхнулся, прогоняя прочь хандру, и вернулся в дом. Шарп все еще был на кухне.

– Я хочу знать, почему этот человек ошивался у моего дома, – заявил Шарп.

– Интересно, он ее выследил или подстерегал непосредственно у дома? – озадачился Ланс.

– Хороший вопрос. И еще интересно, был ли он в курсе, что я живу на втором этаже.