Прикрыла веки, погрузившись в темноту, и в воспоминаниях вспышкой прорезался взгляд: отчаянный, умоляющий о помощи, не готовый к смерти. Последний взгляд.

– Выдохни, – прошептала себе под нос и нервно перебрала пальцами по коленям.

Стук в дверь вырвал из раздумий. Я напряглась.

Спустя несколько секунд раздался скрип, и в дверном проеме показалась голова матери. Она заглянула в палату, хмуро осматривая её, пока не наткнулась на меня.

– Солнышко, – ласково начала она, с медицинским колпаком на голове, но не зашла в палату, – к тебе посетитель.

Не смогла ничего ответить, ведь голос ослаб, и любое слово могло прорвать плотину тщательно удерживаемых эмоций. А я не хотела показывать их маме. Поэтому просто кивнула.

Мама тепло улыбнулась и тут же скрылась в коридоре, прикрыв двери. За ними раздались голос, и я поняла, что кто бы ко мне не пришел, я не была готова. Не могла смотреть ни на кого, ведь мне так стыдно. Опустила голову, волосы свисли сбоку, ширмой ограждая от внешнего мира.

Скрип.

Двери раскрылись и в палату кто-то вошел. Через мгновение я уловила знакомый аромат.

– Привет, – хриплый голос.

Сглотнула, мысленно сжимаясь. Пальцы вцепились в одеяло, а зрачки заметались по квадратам на полу. Я не ответила, но мое тело выдало меня с потрохами, болезненно сжимаясь в удушающих спазмах.

Очередной скрип и щелчок закрывающейся двери. Мы остались одни. Воздух в легких почему-то закончился, и я сжала края матраса сильнее.

– Не расскажешь, почему ты здесь? –  спросил Дилан, после чего послышался шорох больничных тапочек по полу, – Решила стать моей соседкой?

Фыркнула про себя, тут же спрыгнув с кровати, ведь Дилан приближался. Нужно было увеличить расстояние, что удавалось с трудом, ведь палата не отличалась большими просторами. Я обошла кровать, встав спиной к Дилану и лицом к окну. Вздохнула, посмотрев на блеклый свет солнца, что пропускал свои золотые паутинки в палату.

– Сегодня последняя ночь смертей, если судить по рисунку на карте, – продолжил он прямо за моей спиной, как ни в чем не бывало, – Говорят, ты была на месте убийств?

И это добило меня. Плотина дала брешь, и мысли потоком обрушились на меня. Испуг. Молящий взгляд. Последний вздох. Блеск металла.

Подняла глаза, полные слез, на блеклое небо. Сжала ладони в кулаки, до хруста. Зачем Дилан спрашивал о том, что ему итак известно? Весь город стоял на ушах, после очередных смертей, а он… он просто давил на меня.

– Не можешь избавиться от самодеятельности? Вновь спасаешь чьи-то жизни, делая при этом только хуже?

– Да что ты знаешь? – прошептала, растирая и без того красные глаза.