Музыка закончилась, а они еще несколько секунд стояли посреди комнаты, не желая размыкать объятий. Ворс ковра под босыми ногами был мягким и пушистым, пахло елкой и мандаринами. Наконец Лиза подняла голову. Она хотела сказать что-то, чтобы заглушить чувство неловкой нежности, сжимающее ее сердце, но слова застряли в горле. Макс убрал волосы с ее лба, провел пальцами по щеке и склонился, чтобы поцеловать. Она раскрыла губы, по телу прошла приятная, едва ощутимая дрожь. Мягкие, неторопливые поцелуи становились все глубже, языки сплелись, пальцы, ища опору, сжимали одежду. Не переставая целоваться, они опустились на постель, и только поняв, что еще мгновение, и крышу сорвет окончательно, с трудом оторвались друг от друга. В потемневших глазах Макса отражалось пламя свечи, стоящей на столе, расширенные зрачки затягивали в бездну безумия. Дрожащими пальцами Лиза взяла со стола бокал, но он, так же как и бокал Макса, оказался пустым. Заметив это, Самойлов взял бутылку и наполнил фужеры практически до краев.

- За спортивный режим, - усмехнулся он.

Лиза сделала три больших глотка, пузырьки ударили в нос, заставив ее поморщиться.

- О, нет, - засмеялась она, закатив глаза. – Только не за это!

Макс снова потянулся к ней, завладел губами, сладкими от шампанского. Бокал в девичьей руке дрогнул, Лиза на ощупь поставила его на стол и тут же забыла об этом. Покачнувшись, он опрокинулся на бок, игристое вино выплеснулось на золотисто-розовую скатерть, оставляя большое липкое пятно, но двоим, находящимся в комнате, уже не было до этого дела.

Как ни отпирался Макс, вечером второго января Лиза все же вытащила его на каток. Подлизываться она начала еще накануне, сопровождая уговоры жалобными гримасами, и в конце концов он сдался. В последние месяцы все силы у них уходили на шлифовку программ, парные элементы учить приходилось буквально на ходу, с лету, и времени на что-то помимо работы не оставалось. Собрались быстро, дольше всего искали коньки Макса, не профессиональные, с зубцами на носке, а самые обычные. Когда же нашли, оказалось, что шнурки на них никуда не годятся. Лиза дернула за один из них, и разлохмаченная веревка осталась у нее в руке. Пока Макс одевался, она перешнуровала ботинки, проверила лезвия и только после этого положила коньки рядом со своими, совсем новыми.

Народа в центре было немного, и все же люди потихоньку выходили на улицу. Легкий морозец пощипывал нос и щеки, привычное хмурое небо, как ни странно, не давило, несмотря на то что о солнце приходилось только мечтать. Переобувшись, Лиза и Макс выехали на расположенный под открытым небом каток и двинулись к центру, проворно объезжая попадающихся на пути людей. Желающих встать на коньки оказалось достаточно, пару раз увернуться удалось лишь в последний момент.