Все так же, как и в Челябинске. Почти. Музыка по-прежнему разносилась под сводами катка, и под плавную мелодию Лиза воспарила надо льдом. Всего лишь на миг, в тот самый момент, когда Макс поднял ее в поддержку, она позволила эмоциям овладеть ею. Восторг, наслаждение, чувство безграничной свободы, словно весь мир в это мгновение принадлежал лишь им двоим. В какой-то мере это, наверное, так и было.

С ней было легко, и Макс ощущал это даже во время проката. Соприкосновение пальцев перед заходом на каскад, чуть заметная улыбка перед выбросом… Непоколебимый и бесстрастный лед больше не обдавал холодом, химия, витавшая между мужчиной и женщиной, рассказывающими историю любви, окутывала каждого присутствующего на катке. Незримое пламя языками вырывалось из-под лезвий коньков, взметалось в небо, теплыми искрами отражалось от стен. В свое выступление они вложили душу, все, что звучало в биении их сердец, отдавалось в движениях, наполняло происходящее нежностью и чувственностью. Две тени, одна любовь…

С последними звуками музыки они опустились на колени и прижали ладони к невидимой преграде, разделяющей их. Взгляды, полные тоски и нежности, были устремлены друг на друга, за возможность прикоснуться они, казалось, отдали бы все. В глазах читалось обещание. Несмотря на боль, несмотря на страх, несмотря на время…

С трибун послышались громкие крики, сопровождаемые оглушительными овациями, взметнулись российские триколоры. Макс подъехал к Лизе и протянул ей ладонь, в которую она без промедления вложила свою. Пальцы у нее дрожали, в глазах стояли слезы, грудь тяжело вздымалась. Наплевав на все приличия, он порывисто прижал ее к себе, их щеки соприкоснулись, из груди Лизы вырвался протяжный вздох.

- Это невероятно, - просипел он. Голос срывался от переполнявших его чувств.

Не размыкая рук, они помахали болельщикам вначале с одной стороны трибун, затем с другой, третьей и четвертой, и направились к бортику, где их ждали Миронов и Элина.

- Я даже не знаю, что сказать, - довольный наставник покачал головой.

Выглядел он так, будто сам только что побывал на льду: блестящие глаза, волнение, даже голос звучал глухо. Макс усмехнулся, обнимая Лизу за плечи.

- Лучше дай воды.

В руках фигуриста тут же оказалась бутылка минералки, которую он в несколько глотков осушил на две трети. Лиза облизнула губы, в горле у нее першило, язык прилипал к небу. Поймав ее жалостный взгляд, Самойлов отдал ей остатки воды, и она тут же опустошила бутылку.

Вчетвером они прошли к уголку слез и поцелуев и уселись на диванчик. Макс взял Лизу за руку, она прижалась к его боку, заглянула в глаза, улыбнулась. В камеру полетели воздушные поцелуи, приветы друзьям, благодарности всем преподавателям и членам команды, оставшимся в Москве, а в отдельности Ксюше, которая, ребята это знали, жадно следила за соревнованиями у экрана монитора. Макс передал привет родителям, Лиза же предпочла просто сплести свои пальцы с его. Все, кто был ей дорог, находились рядом, не хватало только Ксюши и Стефана, хотя в том, что в объятья друга она попадет уже через считанные минуты, Лиза не сомневалась ни секунды.