- Нет, Егор. Я не могу, и ты это прекрасно знаешь. Тут даже говорить не о чем.

- Ты опять? - Он начинал злиться, и Лине это не нравилось.

Ей не хотелось ссориться, но, похоже, он не был настроен на мирные переговоры. От его ожесточенного взгляда у нее неприятно засосало под ложечкой, и хотя она выдержала атаку с гордо поднятой головой, не выдав себя, по коже пробежал холодок. «Опять» - это слово пощечиной резануло слух. И только теперь Лина отчетливо поняла, что три прошедших месяца мало что изменили в их отношениях. Егор, похоже, только и ждал подвоха. Он не верил ей, не верил в ее чувства. Эта догадка поразила Лину, глаза ее сощурились, во рту пересохло. Она была рассержена, дезориентирована и, пожалуй, напугана. Сердце кололо тысячью мелких иголок, дыхание подкатило к горлу комком, вырвалось судорожно, надсадно. И, что самое страшное, Егор имел право на то, что он сейчас испытывал. Он имел право не доверять ей, подозревать ее. Имел…

- Что опять?!

- Для тебя всегда имело значение все, кроме наших отношений, Лина. Твои интересы, работа, друзья… Ты не готова жертвовать чем-то ради меня. Так зачем все это?!

- Я готова!

Она не заметила, как вскочила на ноги. Крикнула яростно, зло, ощущая, как глаза печет от злых слез. Он был несправедлив, он мерил ее прошлым. Люди остаются прежними, прежней осталась и она, но меняется отношение, меняется восприятие, даже ценности меняются, приоритеты. Та Лина, которую Егор знал прежде, никогда не сложила бы на алтарь любви собственную гордость.

- Нет, Лина, не готова!

- Да что ты знаешь?!

У нее задрожали губы, слезы брызнули из глаз, грудь сдавило. Ей хотелось кричать, истерить. Ночи, дни, месяцы без него… стены, улицы, чужие дома, тиканье настенных часов, капли воды из крана… Все это было без него, все это наполняло ее одиночество. Спасала только работа, работа лечила, исцеляла, помогала заполнять жизнь верой во что-то настоящее и важное. И Лина была готова драться за эту веру, защищать ее. Потому что вера принадлежала к ее собственному миру, в который она могла спрятаться, в котором находила утешение.

- Почему нельзя подвинуть твою работу на две недели?! Почему?!

- А почему нельзя перенести твой отпуск?!

- Потому что от меня зависят жизни людей!

- От меня тоже, Егор! Представь себе! Может, я и не вправляю кости, но… Что я тебе должна сказать?! Это жизнь, понимаешь?! Там, на льду! Для меня, для тех, с кем я работаю. Может быть, странная, но жизнь.

- А я тогда для тебя что?! – в упор глядя на нее, холодно процедил Колосов. - У тебя жизнь везде, только не со мной. Тебе же не нужно ничего! Тебе хорошо и так, разве нет?