– Ты прямо Ниро Вульф в юбке! – «наддала» я.

– Во как! – Марго скромно опустила глаза. – Но в принципе ты права.

– Ну, раз я права, то раз мы такие умные, давай попробуем провести самостоятельное расследование. Кто знает? Может, у нас получится ничуть не хуже, чем у следователя. А может, даже лучше. Так. Давай, пока у нас нет никакой другой версии, будем отрабатывать ту, при которой дверь мне тогда открыла не Дашка, а преступник. А там видно будет.

– Давай-давай, – наморщила лоб Пучкова, – только получается весьма странно – зачем затевать весь этот маскарад с перчаткой, звонком тебе – только лишь из-за каких-то несчастных двух тысяч баксов?

– Хочешь сказать, что версия наша слабовата, – расстроилась я, – и все-таки рука в перчатке принадлежала Дашке, просто она не захотела тратить на меня время, необходимое ей для побега?

– Ну да. Или если преступник мелковато плавает – ему достаточно для полного счастья всего двух тысяч баксов… Хотя, если с помощью Дашки он насобирал, как говорится, с миру по нитке… С тебя две тысячи, с кого-то еще, скажем, полторы-две, ну и так далее…

– Значит, тем более нужно скорее обзванивать записную книжку, – оживилась я, – поскольку вряд ли кто-то, кроме достаточно близких знакомых согласится по телефону дать взаймы, да еще привезти деньги на дом в столь поздний час. Интересно, кто-нибудь еще приезжал в ту ночь к Слепянским?

– Надо бы опросить соседей, – резонно заметила Маргоша.

– Или наладить связь с прокуратурой в лице Димкиного вновь обретенного друга, Олега Соловьева, – сказала я, вставая и доставая из сумочки визитку, которую вручил мне следователь вчера.

– А он женат? – только и спросила Марго.

* * *

Целый день мы с Маргошей старательно выписывали из записной книжки Дарьи Слепянской номера телефонов и потом я обзванивала «подозреваемых», оставляя против их имени пометки после каждого разговора.