Маргоша, вспомнив, что в доме осталось двое детей, взялась проводить двух милиционеров к дому Антона. Перепуганных насмерть взрывом и криками детей кое-как успокоили и тоже привели в микроавтобус. В доме остались два опера, которые, совместно с областными ментами начали осматривать все вокруг.

Димка недоумевал, куда подевались мои ключи от машины, но Соловьев успокоил его, сказав, что раз я как-то приехала в «Кучкино», значит ключи у меня были. А то, что в настоящий момент они отсутствуют, то это полдня работы его зорких «соколов».

Решив не спорить с железной логикой боевого друга, Димка успокоился и сел в микроавтобус. Наша большая компания покатила домой, в Москву.

Приехав в город, Олег Соловьев принял решение завезти Настю и Артема к их бабушке, Галине Владимировне. Та была страшно рада, что хотя бы дети остались живы. Соловьев намекнул ей, что дети находятся в сильном шоке от происшедших событий, и попросил временно воздержаться от каких-либо вопросов.

Далее уже все совсем просто. Соловьев выскочил где-то посреди дороги, сказав, что ему надо еще кое-что выяснить (Как мы потом узнали, добрый Батон, поняв, что Тушканович погибла, подключил ее соседей по лестничной площадке, чтобы дети не оставались одни на ночь). Нас же довезли прямо до дома и даже подождали, пока Димка сбегает за моими сапогами.

Несколько позже вернувшийся Соловьев вошел к нам в квартиру и, зловеще хмуря брови, попросил Димку ни в коем случае о происшедшем со мной не разговаривать, чтобы «не замылить» показания «важного свидетеля». И, как только я приду в себя, сразу же привезти меня к нему.

Приятели посидели часок на кухне, выпили по двести граммов за мое спасение и договорились обязательно встретиться как-нибудь в спокойный денек и повспоминать боевую молодость.

Маргоше было милостиво разрешено наметать на стол закуску для бывших афганцев, чему она была страшно рада. Кстати сказать, Олег Соловьев оказался не женат, так что теперь «сержант Пучкова», думается мне, добьет его своими «чарами». Правда, он об этом и не догадывается, бедняга.

– Представляешь, как он, наверное, истомился без твоего рассказа? – Маргоша явно злорадствовала, помня, как распекал ее на пути в «Кучкино» за самодеятельность Соловьев. – Наверное, уже полопался от злости, – с удовлетворением окончила она свой рассказ.

– Так он что, просил меня приехать? – уточнила я.