– Пап, поехали, мы все уедем, Джоди ждет тебя, и все остальные, – я шептала и гладила его по груди.

На нем не осталось живого места, я уже задыхалась от слез.

– Эмили, – Гарри потянул меня на себя.

– Пап, я люблю тебя, прошу, только живи. Ты много мне не рассказал, как я буду без твоих советов? А как же свадьба, кто поведет меня к алтарю? Я не сказала тебе, что люблю тебя, и еще многого… – я хныкала, прижавшись сильнее к остывавшему телу.

– Гарри, хватай ее мы больше не можем здесь оставаться! – крикнул Мэтт. Брюнет взял меня за шкварник и поднял на руки.

– Нет! Нет! Оставь меня! Гарри, оставь меня! – я верещала, но парень уже поднял меня на руки. Он не мог слушать мои крики.

– Папа! Нет, прошу! Не надо! – я орала, когда Гарри уже подошел к лестнице.

Я вцепилась руками за угол и продолжала сопротивляться.

– Я не поеду, мы не можем оставить папу одного! – я заскулила, Крис отцепил мои руки от косяка, и они унесли меня. Дальше пустота, я потеряла сознание.

Спустя несколько дней.

Мы сидели в комнате отеля, Гарри собирал наши вещи. Джесс и Брайан еще вчера уехала в Канаду за Клариссой. Все остальные уехали сегодня утром. Мы уезжаем в Англию. Пит уехал в Мексику, если вернется – он труп. Я сидела на кровати под действием антидепрессантов. Из-за них я ходила, как зомби. Моя правая рука была в гипсе, я здорово сломала ее в нескольких местах. Гарри подошел ко мне и протянул еще таблетки, чтобы вывести меня из страны спокойно. Все эти дни я истерила, рыдала, кричала, я не могла найти места. Моему горю не было предела. Гарри решил давать мне эти антидепрессанты, чтобы хоть как-то успокоить. Я становилась спокойнее на время, но легче мне от них не было.

– Выпей и поехали, – сказал брюнет.

Я стукнула его по руке и таблетки упали на пол. На меня было страшно смотреть. Глаза красные и опухшие, я похудела, потому что ничего не ела. Гарри тоже ходил сам не свой.

– Я не поеду, – я буркнула.

– Опять начинаешь, – парень психанул.

Он сел рядом со мной и тяжело вздохнул. Я поникла и посмотрела на свой гипс.

– Давай выговорись! Может станет легче! – он ругался.

Я промолчала. Если я сходила с ума в открытую, то Гарри тихо и молчаливо. Во мне больше ничего не осталось, ни каких чувств, кроме одного – желание мести.