– Ланская? Чего встала? – удивленно вопросил он, но все слова разом застряли в горле, стоило его увидеть. Дима только вышел из душа. Он стоял босиком с мокрыми волосами в одних спортивных штанах, а по обнаженному торсу скатывались капельки влаги. – Лер, ты язык проглотила?

– Нет. Я… пойду умоюсь…

Я проскользнула мимо Димы в ванную и сразу окатила ледяной водой раскрасневшееся лицо. Почему-то сейчас, зная Димины чувства, я дико смущалась в его присутствии. Ну вот, совсем как первоклашка! Теплый душ только разбередил бабочек в животе, аромат мужского геля для душа пробуждал самые сокровенные мысли и желания. Нужно было успокоиться – выпить крепкого кофе и снова стать мало-мальски серьезной. Наваждение прошло, стоило выйти из ванной и увидеть взволнованного Диму. Он думал только о работе, боялся и переживал за наше расследование.

Через полчаса я сидела, забравшись с ногами на стул, согревая ладони кружкой горячего кофе, и наблюдала за тем, как собирается Смирнов. Он мерил шагами гостиную, суетился, бубнил что-то себе под нос, укладывал в кожаный портфель какие-то бумаги, потом доставал их, проверял и убирал снова. Лариса еще спала, сотрясая стены дома своим храпом, и я радовалась, что осталась наедине с Димой.

– Дурацкий галстук, – пробормотал он, сдергивая с шеи очередную удавку. – Сегодня все валится из рук.

– Я помогу…

Дима не успел ответить, как я подскочила со стула, подняла с пола терракотовый галстук и аккуратно протянула его под накрахмаленным воротничком кремовой рубашки. Стоило оказаться так близко к нему, почувствовать горький запах одеколона, так отлично дополняющий мужественный образ Смирнова, как я поддалась чувствам. Привстав на мысочки, я легко поцеловала его в губы.

– Это… что? – выдохнув мне в губы, вопросил он.

– На удачу, – прошептала я и, закусив губу, понадеялась, что он немедленно захочет продолжения, вместо этого Дима отшагнул.

– Спасибо, – пробубнил он и… смутился?

– Не переживай, мы столько всего выяснили, они обязательно оценят работу и продолжат финансировать расследование! – уверила я, потому что сама не сомневалась в этом.

– Ты знаешь?

– Лариска рассказала.

– Надеюсь, так и будет… Тем более, у меня есть манифест как доказательство, что в Праге мы не прохлаждались, – ухмыльнулся Дима.

– Манифест, который ты мне так и не показал! – обиженно надулась я.

– Обещаю, что как только вернусь, дам тебе его прочитать. А сейчас нет времени.

– Ну вот… опять потом… – скрестив руки под грудью, я отвернулась от Димы, но он, ухватив меня за талию, снова развернул к себе. Стоило ему коснуться меня, как сердце пропустило удар, а живот словно скрутило в канат. Я шумно выдохнула, и Смирнов ухмыльнулся.