– Ты серьезно? Думаешь, меня волнует, откуда у тебя презервативы? – усмехнулась я, забавляясь смущением Индюка.

– Просто ты можешь снова подумать…

– Черт, Дима! Я ничего не подумаю! Я верю тебе! Теперь верю! Каждому твоему слову!

И снова появилась неловкость. Все как-то не ладилось. К тому же возник мандраж из-за того, что время обеда заканчивалось, а у некоторых курсов были занятия до вечера. Смирнов отвернулся и стал копошиться с защитой, а я только и думала, как все это неправильно.

Управившись с резинкой, Дима снова повернулся ко мне. Я невольно опустила взгляд вниз. В наш единственный раз туда я не смотрела, а теперь не могла отвести глаз. Наверное, это может показаться глупым, но обтянутое в латекс Димино достоинство показалось мне красивым, хотя раньше не замечала ничего привлекательного в мужском органе. Мне дико захотелось до него дотронуться, и я протянула руку… Смирнов шумно выдохнул и прикрыл глаза, когда я обхватила его рукой и поскользила вниз и вверх. Но мой мужчина не дал мне вдоволь наиграться. Он чуть надавил мне на грудь, и я опустилась на стол, чувствуя горячей спиной холодную столешницу. Я знала, что сейчас произойдет, и почти испугалась этого, но Дима так резко вошел, что страх вновь уступил место желанию.

Мой Смирнов не сдерживал себя. Мне снова было больно, но не так, как в первый раз. Сейчас вместе с болью было иное чувство – удовольствие, которое постепенно набирало силу. Дима целовал мои затвердевшие соски, легко прикусывая, заставляя меня с трудом сдерживать рвущиеся наружу стоны. Мой неистовый любовник перевернул меня, чтобы я могла упереться руками о стол, а сам встал сзади… Так снова стало больно, я вскрикнула и оттолкнула его.

– Ты чего?

– Мне больно.

– Почему?

– Дим… Подумай сам!

– Ты же больше не девственница, – его искреннее удивление прогнало злость.

– Во второй раз тоже бывает больно.

– Что мне сделать? Ты хочешь… хочешь прекратить?

– Нет, я хочу, чтобы ты думал и обо мне. Пожалуйста, будь аккуратен…

Я испугалась, что обижу Смирнова излишней откровенностью, но вместо этого он прислушался к моим словам. Дима стал почти нежным, а когда вновь забылся, я была слишком возбуждена. Мое тело привыкло к нашей страсти. Теперь я сама желала этого неистовства.

***

В мужской рубашке, надетой на девушку, есть свое очарование. В таком виде я развалилась на Диминой кровати и листала отчеты о нашей поездке в Прагу. Смирнов сидел на полу и раскладывал карточки с именами подозреваемых. В комнате воцарилась настоящая идиллия двух сыщиков-любовников, которые, вдоволь насладившись друг другом, снова принялись за работу.