Она погладила малыша по щеке, он перестал сосать, поднял ручку и на один бесконечно прекрасный миг коснулся нежными пальчиками ее лица. Тут можно было бы и расплакаться.

Спеленутого младенца она положила на постель, завернула в мягкую вязаную шаль, потом оделась сама, взяла его на одну руку и огляделась. Опустила свободной рукой сиденье оттоманки, бросила непригодившуюся розу в лакированную корзину для бумаг и провела ладонью по оставшимся в вазе цветам. С них посыпались лепестки, пролетели мимо белого конверта и упали, как брызги крови, на полированный пол красного дерева.

Она открыла французское окно и, окинув взглядом сад, трижды глубоко вдохнула напоенный ароматом жасмина воздух. Ветер стих, флейта умолкла. Она думала, что ей будет страшно, но вместо этого почувствовала долгожданное облегчение. Все, довольно. Она двинулась вперед, делая один за другим уверенные, твердые шаги, и, когда дом остался позади, представила себе самый нежный оттенок сиреневого – цвет спокойствия.

Часть первая Новая жизнь

Часть первая

Новая жизнь

Глава 1

Глава 1

Двенадцать лет спустя. Цейлон, 1925 год

Держа в одной руке соломенную шляпку, Гвен прислонилась к просоленным перилам и снова глянула вниз. Она уже целый час следила за изменением цвета моря и проплывавшими мимо обрывками бумаги, апельсиновыми корками и листьями. Теперь вода из темно-бирюзовой стала грязно-серой, ясно, что осталось недолго. Она высунулась еще немного дальше за перила, чтобы проводить взглядом клочок серебристой обертки.

Когда зазвучал пароходный гудок – громкий, долгий и как будто прямо над ухом, – Гвен вздрогнула и от неожиданности выпустила поручни, за которые держалась. Маленькая атласная сумочка с изящным бисерным шнурком – прощальный подарок матери – выскользнула у нее из пальцев. Она ахнула и попыталась подхватить ее, но было поздно – сумочка полетела в океан, закружилась в мутной воде и пошла ко дну. А вместе с ней и деньги, и аккуратно сложенное письмо Лоуренса с инструкциями.

Гвен растерянно огляделась и ощутила очередной приступ беспокойства, от которого не могла избавиться с тех пор, как покинула Англию. «Из Глостершира дальше Цейлона не уедешь», – говорил отец. Его голос еще звучал в голове у Гвен, а она уже с испугом услышала другой, явно мужской, но необычайно ласковый:

– Впервые на Востоке?

Привыкшая к тому, что ее фиалковые глаза и светлая кожа всегда привлекают внимание, Гвен обернулась и была вынуждена прищуриться от яркого солнечного света.

– Я… Да. Я еду к мужу. Мы только недавно поженились. – Она сделала вдох, чтобы остановиться и не выболтать сразу всю историю.