— А шарики нам зачем? — заинтересовалась Даря.

— Как зачем, — удивилась Гелочка, — тоже для желания! Только мы их будем отпускать в небо и громко кричать, чтоб точно сбылось!

— А если я не хочу отпускать свой шарик? — вновь не удержалась от спора Марьяна.

— Не отпускай, — легко согласилась Ангелина, — забери себе на память, но учти, таким Макаром твое желание не сбудется.

Марька мгновенно притихла. Она очень хотела, чтоб ее желание сбылось.

Девушки подошли к перилам и замерли, глядя на бескрайнее, черное море. В ночном сумраке оно казалось бесконечным, угрюмым и волшебным.

— Нужно спускаться вниз! — решила Дарина. — Сейчас отлив, отсюда мы никакие фонарики не запустим.

— Ступеньки крутые, — пожаловалась Глаша. — Как бы не навернутся где. Все-таки странно, что наше городское управление так упорно экономит на электричестве, могли бы хоть пару фонарей зажечь.

— Нафига? — Марька развела руками, едва не лопнув свою порцию шариков о ветки, — ты видишь здесь еще кого-то? В такую погоду на набережку приперлись только мы!

— Ага, и еще парочка заблудших душ притаилась неподалеку в тумане, — улыбнулась Гела. — Ладно, подсветим себе фонариком!

Невеста решительно направилась к ступенькам и первая стала спускаться по ним, подавая пример остальным.

— Стой, помогу! — тут же бросилась следом Марьяна. — Держитесь за меня, болезные, все вместе авось и не свалимся.

Дурное веселье напало на девчонок, впрочем, это было обычное для них состояние. Хватаясь поочередна за перила и за надежную, крепко стоящую в своих кедах Марьюшку, оберегая шарики, истерически хихикая и перебрасываясь шутками, они стоически спускались вниз по длинной, крутой лестнице — на встречу своей мечте.

— Фух! — выдохнула Дарина, как только ее ноги коснулись песка. — После таких подвигов пусть только попробует не сбыться!

Девчонки поочередно спрыгнули и разбрелись по берегу, осматривая окрестности. Ночь преобразила давно знакомое место, пейзаж в свете луны казался таинственным, странным, местами даже пугающим, но безумно волшебным и манящим.

Море. Бескрайнее, величественное море. Марьюшка привыкла к нему с самого детства, и с самого детства восхищала безумной силой, которая плескалась в этой стихии.

Марьяна поежилась под теплой паркой. Промозглый бриз пробирал до костей, но это не причиняло неудобств, холод на набережной Марьяша воспринимала как данность. Хочешь дружить со стихией — привыкай к ее капризам.

— Марька, ну что ты там залипла? — позвала подругу Дарина. — Давай скорей писать!

— Ах, да, писать! — спохватилась Марька, — где писать-то?