– ...так и мне не жаль Великого города Ниневии, где более ста двадцати тысяч жителей не могут отличить свою правую руку от левой и где множество животных... – доносился из спальни голос Марии.

– Да-да, это про нас, это мы не можем отличить.

– Иди, Родриго, иди, – подтолкнула его к двери Флавия.

Утром Флавия поехала на Вия Глория, чтобы повидаться с Нандой и отдать чек Диего.

– Как хорошо, что у Буби такая милая мать. Подумай хорошенько: если ты выйдешь замуж за Дугласа, тебе придётся день и ночь читать Библию вместе со свекровью. – Нанда засмеялась.

– А кто тебе сказал, что я выйду замуж за Дугласа? Это твоя мать выходит замуж и освобождает дом, значит, вы с Буби можете жить в нём и Жуниор с вами... Ты хочешь этого?

– Да, очень.

В бар вошёл Диего.

– Привет, Флавия. Мне сказали, что ты искала меня.

– Да, Родриго просил передать вам чек. Вот, возьмите.

Диего присел за столик к девушкам и заказал им мороженое.

– Девочки,– проникновенно сказал он, – мне очень повезло с детьми: у меня золотые дети. Родриго хочет помочь мне открыть собственное дело в провинции, я разведу коров и буду жить себе помаленьку.

– А я думала, что перед вами распахнулись врата Рая, сеньор Диего, – пошутила Нанда.

– Это была ошибка, Мария де Луз бросила меня, паршивая овца.

– Но если вам всё же, захочется распахнуть врата Рая, то они сейчас у меня дома, – засмеялась Флавия. – Извините, с вашего позволения, мне пора в аэропорт.

Дуглас был очень рад, застав мать одну.

– Я хочу принять твою веру! – сразу с порога объявил он. – Я помогу тебе построить этот храм. Где чек?

– Значит, Господь просветил тебя, сынок? – Мария подошла к Дугласу и перекрестила его. Потом она вернулась в спальню и оттуда до Дугласа донеслось: «Сейчас, сейчас... чек лежит вот под этим альбомом на ночном столике... Я рассматривала этот альбом перед сном, эта девушка очень мила, она наверняка станет нашей сподвижницей...»

После совместной молитвы с Марией Флавия, чтобы не забыть утром в спешке чек, переданный ей Родриго для отца, положила его под альбом, лежащий на ночном столике: она всегда клала важные бумаги именно под альбом, потому что, каждое утро открывала его, смотрела на фотографию отца и матери и целовала её.