Этот парень… просто нелепый. Я никогда не встречала никого похожего на Конора Эдвардса, это сексуальное сумасшедшее наказание, которое расхаживает голым перед всем районом, только чтобы доказать свою правоту и помочь мне не чувствовать себя так одиноко.

– Эдвардс! – гремит кто-то.

Подъезжает машина, и в окно у водительского сиденья вылезает голова Чада Дженсена. – Какого черта ты бегаешь без штанов? Убери свой гребаный член!

Конор абсолютно невозмутимо глядит на машину.

– Здравствуйте, тренер, – тянет он. – Как дела? – Когда он понимает, что на пассажирском сиденье сидит моя мать, он смущенно улыбается. – Доктор Мам, рад снова вас видеть.

Невероятно. Я сую Конору его одежду. Пока он прикрывает свои причиндалы, я смотрю на маму и вижу, что у нее от беззвучного смеха трясутся губы и слезятся глаза. А вот Бренна корчится на заднем сиденье в такой громкой истерике, что ее хохот отражается эхом от зданий.

– Ты закончил, наконец? – спрашиваю я этого большого тупого идиота с золотым сердцем.

– Только если ты готова пойти в полицию.

– В полицию? – Моя мама выглядывает из окна, явно встревоженная. – Что случилось?

Я стреляю глазами в Конора.

Я могла бы солгать. Выдумать какую-нибудь безобидную историю, на которую мама бы не купилась, но уловила бы в ней намек на то, что я не хочу это обсуждать. Я могла бы сказать, что Конор просто прогонял ошивавшегося тут извращенца. Вышибал член членом или как-то так. Мама относится с пониманием к границам – она верит в мою рассудительность и не заставляет меня принимать решения, от которых мне не по себе.

И может быть, поэтому я их и не принимаю. Никто никогда не подталкивал меня к тому, чтобы сделать сложный выбор, и я никогда не принуждала себя к этому. Всю свою жизнь я просто замыкалась в себе, позволяла возникнуть постоянно растущей пропасти между мной и тем, что могло причинить мне боль. Тем, что могло меня отвергнуть.

Я создавала собственное безопасное пространство и уклонялась от того, чтобы привлекать к себе внимание. Никто не сможет показывать на меня пальцем, если меня не видно. Не над чем смеяться, если меня нет. Я оставалась внутри своего пузыря, в безопасности и одиночестве.

Нет, мне не особо нравится, что мои друзья, враги и любовники объединяют силы, чтобы меня поддержать. Со мной надо действовать иначе. И все же… может быть, именно это мне и было нужно. Хороший пинок под зад. Не из-за того, что они правы или я не права, а из-за того, что я служила не себе. Я служила своим страхам. Я кормила их и позволяла им занимать все больше пространства внутри меня, пока я не перестала быть собой и не забыла то время, когда была другой.